На месте уже толпились зеваки, которых пытался сдерживать молоденький лейтенант, и вовсю работали эксперты. Иван вылез из машины, в голову пришла мысль о том, что это место, особенно мрачно выглядит осенью, когда исчезает зелень, густой туман липнет к одежде, а под ногами чавкает грязь. Он поежился, представляя эту картину. Они втроем направились ко входу в развалившееся строение, где кучкой сбились эксперты.
Иван сделал несколько шагов в сторону развалин, и глаза увидели всю картину, которую до этого момента скрывали спины криминалистов. Гратко бывал и раньше на выездах, он видел проломленные головы, разрезанные тела, мозги на обоях, но увиденное сейчас превратило его ноги в ватные столбы, а руки затрястись мелкой дрожью. На куче мусора среди засохших горок человеческих фекалий лежала обнаженная девушка. Ее красота и белизна обнаженного тела только добавляли сюрреализма в общую картину. Она не была изуродована, если не считать синевы на левом виске, и передавленной собачим ошейником шеи. Пугала сама поза, в которой находилась жертва.
Девушка сидела на коленях, опустив таз на пятки. Тело наклонено максимально вниз, руки вывернуты ладонями к земле, локти приставлены близко к телу. Можно было подумать, что она искала закатившуюся пуговицу под диван, если бы не запрокинутая назад голова. Сделав шаг в сторону, Иван заметил, что удерживает голову трупа в таком положении. Волосы жертвы непонятным образом крепились к коже спины, поднимая лицо вверх. Иван сглотнул ком, подступивший к горлу, и прилип взглядом к животу трупа, руки продолжали дрожать. Она была беременна и, судя по размерам живота, на последних месяцах. Гратко сделал еще несколько шагов и заметил между ягодиц трупа какой-то предмет. Ним оказался пучок длинных волос, прикрепленный чуть выше сфинктера и спускавшийся вниз, на половые губы и дальше между ног девушки. Психолог увидел и место, откуда на затылке жертвы состригли эту прядь. И как довершение общей картины, на гвозде, торчащем из стены, висело легкое светлое платье.
– Здравствуйте, господа сыщики, – Иван вздрогнул.
Бледные Семен с Виктором стояли рядом. Голос прозвучал за их спинами, и оперативники осторожно повернулись. Здоровался невысокий плечистый мужичок в милицейской форме без фуражки, не сводящий взгляд с тела девушки, на его скулах играли желваки. Это был участковый, хотя в глазах Ивана этот крепкий дядька мог с легкостью сойти и за председателя колхоза, и за батюшку местной церквушки. При воспоминании о церкви, перед глазами Ивана возник образ священника с кисточкой в руках. Участковый отвел взгляд от трупа и посмотрел на сыскарей.