Фенимор потряс парня за плечо, но Малой не реагировал на прикосновения и продолжал тупо смотреть в пустоту.
– Вставай! – стараясь перекричать разбушевавшуюся стихию, закричал Одиночка. – Вставай, иначе тебе конец!
– Моя дорогая Ненси, – заунывным голосом тянул спасатель.
– Да вставай же! Собаку уже не вернёшь!
Медлить было нельзя. Фенимор схватил Малого подмышки и потащил в укрытие. Раздался треск, и в то место, где только что находились люди, ударила молния. Разлетевшиеся огненные искры воспламенили валявшиеся на земле щепки и сучья поломанных деревьев.
Когда брыкающийся спасатель оказался под защитой бетонных стен, полковник рассвирепел. Схватив Малого за грудки, он рывком приподнял его над землёй, встряхнул и поставил на ноги.
– Мать твою, ты что вытворяешь, малец? Почему не следишь за собакой? Где, чёрт возьми, находится твоя Ненси?
– Она…она… Её больше нет…
Трясущимися руками Малой подал полковнику обгоревший ошейник. Старшой изменился в лице.
– Этого ещё не хватало! Что теперь делать с её щенками? Ладно, подбери, парень, сопли, как-нибудь выкрутимся.
Полковник обнял Малого и повёл по узкому проходу вперёд. Геныч издал негромкий свист, услышав который, собаки сорвались с места и бросились в темноту. Фенимор побрёл за военными, осматриваясь по пути и запоминая дорогу.
Следуя навыкам выживания, он отметил, что своды тоннеля накрывают шаткие и ненадёжные плиты, устойчивость которых обеспечивают слабые деревянные подпорки. По кирпичной лестнице отряд спустился в подвал и остановился у обитой железом двери, где собаки поджидали своих хозяев. Полковник ударил по железу ногой.
– Эй, хозяйка, открывай ворота!
Его зычный голос эхом отразился от бетонных стен. За дверью послышалась возня, скрежет проворачивающегося в замке ключа, и в образовавшуюся щель просунулось дуло двустволки, за которым виднелось расплывшееся женское лицо.
– Михална, не томи, запускай, – нетерпеливо бросил полковник.
Женщина пропустила мужчин в дом и заперла дверь на ключ. Смесь мочи, гари и протухшего мяса заставили Одиночку брезгливо сморщиться и поднести руку к лицу.
– Ничего, привыкнешь, наше семейство особой чистоплотностью не отличается. Да, Михална? – опускаясь на стоявший у стены диван, усмехнулся Геныч и подмигнул хозяйке, которая не выпускала из рук ружьё.