Я подняла одеяло, но кожа сияла бархатистой белизной и на ней не было ни укусов, ни синяков.
Ничего не понимая, я поспешно огляделась. Простыни были чистыми и никаких намеков на ночное кровавое раздолье я обнаружить не смогла.
Услышав мое пробуждение, в покои заглянула Рози.
– Госпожа, изволите одеваться? – спросила она, но увидев мой испуг, подошла ближе. – Госпожа, с вами все в порядке?
– Что же происходит? – растеряно прошептала я, приложив ладони к лицу, не замечая ничего вокруг.
– Госпожа? – Рози несмело подошла ко мне. – Вас кто-то напугал? Или вас обидел господин?
Услышав слово «господин», я вздрогнула, точно от пощечины.
Был ли он вчера здесь, или же все произошедшее – лишь кошмар, насланный нечистым? Но если и кошмар, то отчего такой реальный?
Ведь я помню каждый укус графа и каждое прикосновение холодных пальцев и губ.
Да и говоря честно, было ли это кошмаром, если его укусы приносили мне куда большее наслаждение, чем все наши прошлые ночи?
– Что он сделал вам, госпожа? – сегодня Рози проявляла удивительную настырность.
И почему-то она не сомневалась, что причина моего такого тяжелого состояния – граф.
Но не успела я ответить, как вошел сам виновник странного, пугающего сна. Это был первый раз, когда граф появился в моих покоях при свете дня (хотя комнату освещали преимущественно факелы – сквозь узкую бойницу солнце почти не проникало).
Властным жестом граф услал прочь заботливую Рози и обратился ко мне, едва за той закрылась дверь.
– Прости, что вчера не смог навестить тебя, – он плотоядно усмехнулся. – Но обещаю, что сегодня мы наверстаем все сполна.
И не дожидаясь ответа, граф вышел прочь.
– Госпожа, госпожа! – Рози подбежала ко мне, не дав остаться одной. – Расскажите же и вам станет легче. Что он вам сделал?
Некоторое время я молчала, никак не в силах справиться с собой.
Я не знаю, отчего я была удивлена больше – от того, что граф не пришел вчера ночью, и все произошедшее было лишь слишком реальным кошмаром. Или от того, что он пришел сегодня, с самого утра, впервые с момента нашей свадьбы, отбросив свою острую дневную вежливость, и таким образом воплотил в жизнь мой второй страх.
Только вот, сейчас эта фраза вовсе не возбуждала, а наоборот, пугала меня. И я не знала, хочу ли я, чтобы так было, или же отстраненность и безразличие принесут мне куда больше спокойствия.