Абсолютно правдивый дневник индейца на полдня - страница 11

Думаю, да.

Я же провожу с ним гораздо больше времени, чем с любым человеком.

Давайте подсчитаем.

Наверное, мы с Рауди проводим вместе в сумме порядка восьми часов каждый день за последние четырнадцать лет.

Умножаем восемь часов на триста шестьдесят пять дней и на четырнадцать лет.

Значит, я провел в компании Рауди сорок тысяч восемьсот восемьдесят часов.

К такой цифре вряд ли кто приблизится.

Уж поверьте.

Мы с Рауди нераздельны.

Мне было четырнадцать, и в тот день я впервые пошел в старшую школу[6]. И был по этому поводу счастлив. Особенно меня будоражила мысль о первом в моей жизни уроке геометрии.

Да, признаюсь, равнобедренные треугольники меня возбуждают.

Большинство парней, неважно какого возраста, больше фанатеют по изгибам и округлостям, но не я. Не поймите меня неправильно: мне нравятся девочки с их округлостями. Особенно женщины с еще более округлыми округлостями.

Я часами торчу в ванной с журналом, где тысячи фоток обнаженных кинозвезд:

Ага, всё прально. Должен признаться, что я дрочу.

Я горжусь этим.

Я хорош в этом.

Я свободно владею обеими руками.

Если бы в мире существовала Профессиональная лига мастурбаторов, клубы перекупали бы меня друг у друга за миллионы долларов.

Может, вы думаете: «Ну, братан, зачем же прилюдно говорить о мастурбации?»

Ну, черт, а я буду, буду об этом говорить, потому что ВСЕ это делают. И ВСЕМ это нравится.

А если бы Господь не хотел, чтобы мы дрочили, он не дал бы нам большой палец на руке.

Так что я благодарен Господу за свой большой палец.

Однако дело в том, что сколько бы времени мы с моим большим пальцем ни проводили в компании округлостей воображаемых женщин, я гораздо больше фанател от прямых углов в помещении.

В детстве я заползал под кровать, чтобы притулиться в углу, и так засыпал. Чувствовал себя в тепле и безопасности, когда меня касались сразу две стены.

В восемь, девять и десять я спал в стенном шкафу с закрытой дверцей. Перестал, только когда моя старшая сестра Мэри сообщила, что таким образом я пытаюсь найти способ вернуться в материнскую утробу.

Это испортило мне всё удовольствие от пребывания в шкафу.

Не поймите меня превратно. Я ничего не имею против утробы моей матери. Меня же там создали, в конце концов. Я стопроцентно за утробу. Но что до переезда обратно, в «родные пенаты», тут у меня нулевой интерес, если можно так выразиться.