–Я убью этого старого выродка!– решил парень.
–Убьёшь…и что? Здесь не кипучая страстями Сицилия, где за вендетту тебя будут уважать, вознесут в ранг святых и скажут: «молодец». Здесь: Англия, а значит, за убийство дворянина тебя самого повесят или в лучшем случае ушлют на край света – в Австралию. Ступай лучше к Чосеру, узнай: какой новый заказ он нам предоставит.
Оттавия сидела у окна и отстранённо смотрела на дымящиеся трубы фабрик и жилых домов. «Сколько копоти, скоро нечем будет дышать»,– пронеслось в её голове. А слёзы всё текли и текли из глаз.
Шурша юбками о пол, кто-то вошёл. Отта нехотя оглянулась, но тут же вскочила и бросилась с плачем в объятия вошедшей.
–Моя маленькая сестрёнка,– позвала отдалённо похожая на неё девушка.
–Берта, дорогая,– горячо шептала и целовала щёки сестры Отта.
–Я пришла поддержать тебя.
–Ты с семьёй?
–Нет, я не взяла с собой Элеонору, от неё всегда столько шума! Ты же знаешь эту проныру и болтушку.
–Настоящая, неугомонная кровь итальянки,– слабо улыбнулась младшая сестра,– Её следовало назвать не Элеонора, а в честь Сицилийского вулкана – Этна.
–Я пришла сказать тебе, что ЭТО событие не должно так сильно тяготить тебя, милая. Выходят замуж даже вдовы с огромным выводком детей.
–Я не могу смотреть в глаза людям…Мне стыдно.
–Но в чём, скажи, твоя вина?
–В глупой беспечности. Я не выйду замуж. Что я скажу мужу? Почему не сохранила единственное сокровище, что даёт Бог каждой девушке?
–Глупышка. Я тоже вышла замуж не девственницей. И нисколько себя за это не виню.
–Это ты специально придумала сейчас, чтоб выставить изнасилование таким никчемным, пустяковым событием, как мелочь бытия.
–Я не лгу! Помнишь сапожника Доменико?
–Вот ты и попалась: во всём городе нет такого сапожника.
–Вспомни, когда мы ещё жили в цветущих Сиракузах в доме над обрывом скалы…
–Сиракузы…
–Ну, Доменико, чья голова усыпана мелкими кудрями, и, проходя мимо, ты дразнила его: «руно-домино».
–Так ты любила этого парня?
–Да. Но отец ни за что не согласился бы на этот брак с человеком, коего он считал лентяем и неудачником.
–А как же Энрико Фиоре?
–Энрико побушевал, конечно, но успокоился. Ты же знаешь моего болвана: разве вернул бы он меня назад в дом отца вместе с приличным приданым? Он, правда, постоянно напоминает мне мой грешок и попрекает, но для меня это – пустое. Этот громила боится без спроса и волосок на моём плече тронуть. А зарабатываю я вышиванием порою больше его, так что он лишний раз рта боится раскрыть.