С трудом вернув себе горизонтальное положение, он заставил
огонек подплыть ближе к ремню, внимательно проверил, не пропустил
ли он букв и повернулся к бумаге. Письмена там, в точности
повторяли узор на ремне. Многие буквы нанесены позднее, какие-то из
них были кустарными рунами защиты, какие-то и вовсе не имели смыла,
иных он попросту не понимал. Но посредине, там, где тиснение на
ремне выполнено сделавшим его мастером, после определенных усилий
можно был прочитать: «Сорок седьмая пехотная дивизия. Орлиная
стая». И ниже старинными рунами, добавлено явно позже: «Мы падем
на... врагов как...». На что или кого падут «орлы» прочитать было
невозможно, надпись полностью стерлась, как и та, что должна была
описать, как именно они падут.
Инквизитор нахмурился. Дориан любил историю. Он наизусть знал
все события, что происходили во время войны некромантов. Он мог
разбуженный среди ночи в подробностях нарисовать план каждой битвы
той войны с номерами частей и их командирами. Но о сорок седьмой
«орлиной» дивизии он не слышал никогда.
— Что еще за, Смерть им в печень, орлы? — пробормотал он,
перечитав получившуюся надпись.
В Альдее никогда не было традицией давать военным частям
дополнительные названия. Только цифры. Он был готов подумать, что
это одна из дивизий свободных городов, но надпись выполнена на
старом Альдейском. После войны некоторые буквы изменились и стали
писаться иначе, но довоенный язык все еще встречался в вывесках на
магазинах города. Торговцы таким способом показывали, старость и
надежность своего предприятия.
Старость лежащего перед ним ремня не вызывала сомнений,
надежность тем более и все же Дориан наклонился и взяв в руки нож
отрезал маленький кусочек. Зажав его пинцетом, инквизитор поднял
отрез к глазам и заставил огонек подплыть ближе. Тонкие волокна
кожи почти истерлись, вшитые меж ними для защиты серебряные нити
порвались, оставив после себя крохотные кусочки.
Разделив кожу пополам, он извлёк кусочек серебра и бросил его в
миску с кислотой. Вспышка. Сизый дым и едкий запах мгновенно
наполнили келью. Значит, он не ошибся, и к серебру прилагалось
защитное заклинание. Давно не использовавшиеся, потерявшее силу,
оставившее после себя лишь след. Слабый, едва заметный, но все же
след. Вполне вероятно, что оно должно было сжечь тело, когда сердце
носившего этот ремень остановится. Возможно, потому на месте атак
так и не было найдено ни одного тела нападавших. Но тот труп,
которому принадлежал ремень, был цел, хотя при жизни человек и
сильно страдал. Дориан помнил шрамы на его теле и следы от ошейника
на его шее. Но если заклинание должно было уничтожить тело, то
почему оно целое и невредимое, если не считать многочисленных
старых шрамов и нескольких новых глубоких ранений, лежало в ледяной
комнате?