– Где мы? – услышал я голос Бранта.
– В тоннеле, который выведет нас почти к самой Станции, – ответил я. – Нам повезло, Брант, нам все удалось. Теперь наш путь пойдет только вниз. Иногда немного в сторону, влево и вправо, но в основном вниз. Правда, придется еще немного поползать на брюхе, но обещаю, что ни в океан, ни на камни нас уже не сдует… Лотта, как вы себя чувствуете?
– Со мной все в порядке, Якоб. – Звук ее удивительного голоса взбодрил меня лучше глотка спиртного. – Горан мне очень помог.
– Мы все одинаково помогали друг другу, – усмехнулся в темноте Горан. – Если бы не вы, Лотта, да не Гемм – летать бы мне уже давно над океаном. Ты слышишь меня, Гемм? Спасибо тебе, дружище!
– Я просто делал что мог. – Гемм был настолько измотан, что не мог оценить его шутки.
– Потерпи немного, парень, – тихонько, так чтобы слышал только он, сказал я. – Скоро все это закончится.
– Ваш корабль уже никогда не будет плавать, – сказал он в ответ так же тихо. – Мне очень жаль, капитан Якоб. Мне очень понравилась ваша «Клео».
– Не беспокойся о судне, – зашептал я в свою очередь. – С «Клео» все будет нормально.
– Ураган снова переместится, – громкий голос Бранта перекрыл и прервал наши перешептывания. – Станция выйдет из зоны бури.
– Конечно, – ответил я. – Так оно скоро и будет.
– Чего мы ждем?
– Там внизу лужа, подобная той, в которой мы только что купались, – объяснил я. – Только в двадцать раз шире и раза в три глубже. Она закупорила выход. Пока ливень не кончится и вода не стечет, нам из тоннеля не выбраться, если у вас нет желания поплавать. Поэтому сейчас можно немного перевести дух.
Горан пошевелился, и в его движении я ощутил вопрос и смутную надежду.
– У вас осталось что-нибудь во фляжке, капитан? – спросил он.
– Немного. – Я отстегнул фляжку от пояса, взболтнул, чтобы оценить количество содержимого, и передал в ищущую руку Горана. – Пьем до дна. Каждому по два полных глотка.
Что происходило в темноте, я видеть не мог, но, по ощущениям, от своей порции не отказалась и Лотта. Фляжка вернулась ко мне, и я до последней капли допил то, что в ней оставалось. Некоторое время мы сидели во всеобщем молчании, которое мне захотелось нарушить.
– Брант, Лотта, – позвал я. – Все вертится у меня в голове вопрос, который мне очень хочется задать. Скажите, а какой нам здесь, на Грете, прок от великих перемен, которые наступят, если все вам удастся?