– Всё, времени больше нет. Макар, знакомь парней друг с другом и в подъезд. А я пока здесь останусь, буду контролировать, – тут же отрезал нас от галдящей массы неизвестный мужик, назвавшийся Василием Александровичем.
Среднего телосложения, с сединой в волосах, в брюках и дорогой дубленке, Василий Александрович уверенным взглядом начальника осмотрел толпу. Взяв речь о непростых днях, общем деле и свалившейся на город беде, самопровозглашенный руководитель нашего отряда в считанные секунды завладел вниманием народа. Толкнув речь о том о сём, пожурив власть за бездействие и раскритиковав органы управления на местах, Василий Александрович мгновенно сплотил человеческие ряды вокруг общего врага – бросившего всех нас в беде, зажравшегося, ленивого правительства. Следом пошла речь о низких пенсиях, копеечной зарплате и кризисе власти, затем о западной угрозе, вселенской несправедливости и загубленных человеческих судьбах, а под конец зазвучала нестареющая классика в духе «да сколько же мы всё это будем терпеть?». В общем, власть народу, вилы в ножны, штыки в копья и прочая воодушевляющая хрень, затрагивающая нужные струны в сердцах простого советского гражданина. Тут же полетели одобрительные возгласы, толпа воодушевилась, Василия Александровича попросили не бояться и срочно стать во главе всего этого движения. Какого именно, мне лично было непонятно.
– Значит сейчас быстро знакомимся и заходим в подъезд, – отвлек меня блондин-агитатор, перетянул внимание с Василия Александровича на себя. – Как вы уже слышали меня зовут Макар, а это Дым и Мрачный.
Блондин по очереди указал на ближайших к нему парней – мутных типов с ухмыляющимися рожами. Оба бойца были плотно укомплектованы пластиковыми доспехами, одеты во всё черное и держали в руках, как я понимаю, личное оружие – шахматную доску и бильярдный кий. Дым, он же крайний к блондину, забил в свою шахматную доску десяток светящихся гвоздей, что придавало некогда обыкновенной деревяшке дополнительные возможности к смертоубийству. Мрачный же, который самый стремный из этих двоих, обмотал навершие своего кия светящейся изолентой и прицепил туда же кухонный нож. Вышло эдакое копьё двадцать первого века. Что касается самого Макара, то последний от своих друзей практически ничем не отличался, держал в руках кривую увесистую трубу и давил своим присутствием мне на мозги. Буквально. Блондин будто с небес спустился, источая вокруг себя золотистое свечение, чем вызывал у меня вполне ощутимую головную боль. Самую настоящую.