– Гранс, вытяни проклятие, я долго не удержу душу.
Я не понимала, о чем они. Но, кажется, здоровяк был посообразительней адептки-третьекурсницы. Лысый оторвал от тела одну руку, пошарил ею в кармане. Из выуженного оттуда пузырька он зубами вырвал пробку и поднес склянку к моим губам.
Из нее в мое горло в потек туман едкого зеленого цвета. И едва бутылек заполнился, каратель ловко заткнул его. Меня же перестало лихорадить. Резко, будто отрезало. Зато я ощутила другое: ладони, что удерживали меня. Они были теплыми. Очень. Но лица, что венчиком склонились надо мной, ни теплотой, ни радостью не светились. Наоборот, они показались мне жутко серьезными и угрюмыми. Даже у рыжего паренька, закусившего губу.
Но я же, наоборот, радостно улыбнулась. Живая, я живая!
– Нет, – сказал как отрубил высочество, будто прочтя мои мысли. – Вы мертвы.
– Что? – собственный голос показался мне вороньим карканьем. Таким же надсадным и противным.
– Увы, но ваше тело было сильно повреждено заклятием, – голос ворона был сухим и усталым. – Вы умерли ровно в тот миг, когда встретили ренегата. Но ваша душа сразу не отошла в мир иной, поэтому…
– Но ведь на мне не было никаких ран… – перебила я и тут же зашлась сухим кашлем.
– Говорить длинными фразами не советую, – пока я пыталась восстановить дыхание, прокомментировал высочество. – Сейчас у вас пульс не более одного удара в минуту, дыхание тоже практически отсутствует. Все это, с учетом прорвы магии, влитой в ваше мертвое тело, позволит ему какое-то время существовать.
Ну да, все правильно. В абсолютно мертвое тело душу вернуть невозможно. Смерть – словно рассекатель – отделяет плоть от духа. И, дабы последний вернулся, нужно, чтобы в трупе теплилась хотя бы частица жизни. Ну, или магии, имитирующей оную.
– Я не понимаю…
– Тайрин, Тай… – это уже магистр Гыргырницкий обратился ко мне. – Увы, я сразу не понял, что тебя прошили нити Изиды. Думал, просто сильное истощение. Решил, что смогу вернуть твою душу в тело. Ведь ран и вправду не было…
Старый преподаватель сожалел. Искренне и от всей души, как может сожалеть маг, повидавший на своем веку смертей едва ли не больше, чем жизней. А я же, никогда ранее не слышавшая о нитях Изиды, узнала об этом смертельном заклинании запрещенной магии. Обычно, если оно попадает в мага, то его душа сразу безвозвратно уходит в небытие, а моя вот задержалась, подарила обманчивую надежду.