Рикошет - страница 4

Шрифт
Интервал


Томатная… в почти пристойном виде.
Пингвин закрыл глаза… нырнул поглубже
И, изловчась, тюленя изловил,
Взамен свиньи… того… употребил…
Считая, что совсем без мяса хуже.
Украв пакет сухой картошки из кладовки,
К нему добавил квашеный чеснок,
Потом – сухой свекольный порошок
И три вконец засушенных морковки.
Пингвин варил свой борщ часа четыре,
И, чтоб полярникам потери возместить,
Решил он от души их угостить,
Чтоб с ними жить в согласии и мире.
Полярники борща себе налили…
Потом в углах плевались целый час
И, вылив борщ в промерзший унитаз,
Пингвина вразнобой благодарили.

Чтоб день ваш потрясеньем был увенчан…

Чтоб день ваш потрясеньем был увенчан,
Пожалуйте, друзья, в московский ГУМ.
Не надо денег брать с собой и женщин
(Последних – чтоб не создавали шум).
Пройдитесь в позе барского безделья
И, голосу придав вельможный тон,
Часы «Филиппе» на руку наденьте,
А на плече чтоб сумка от «Дюпо́н».
У вас их нет? Найдите, что похоже,
И пусть в Шанхае куплено в Сети,
И наплевать, что из фальшивой кожи, —
Нам главное, чтоб сходство соблюсти.
Вам будут предлагать и то и это —
Часы «Картье», костюмы «Армани́»,
А вы дари́те девочкам конфеты,
Глядите томно: «Мне к чему они?
И так дворцы завалены и виллы,
Пришел в простой российский магазин
Пополнить угасающие силы —
А здесь все то же… тот же хлам один!
Я понимаю: в кризисе Россия,
Но ведь нельзя, чтоб откровенно так…»
И сделают глаза они большие,
Прижав к губам накрашенным кулак…
А менеджер, быть может, и заплачет,
Внеся пометок пару в ноутбук…
Сходите в ГУМ – лишь так, а не иначе —
И точно кайф получите, мой друг!

Старая галоша

Фланель истерта, тусклая резина,
Валяешься в каморке, вся в пыли…
Тебя из обувного магазина
Давным-давно в коробке принесли.
Тогда в тебя охотно наряжались,
Придав своеобразие и шик,
Огни в резине ярко отражались,
То было время праздника души.
Ты столько снега и дождей видала,
Ты в лужу наступала сотни раз,
То туфли ты, то валенки спасала,
Подошвою бросаясь первой в грязь.
Бывала ты на грядках и на пашне,
Согретая теплом хозяйских ног…
Прошло и это. Всё, ты – день вчерашний.
Куда тебе до уровня сапог!
И вот теперь в захламленной каморке,
Зарывшись в драный тиковый матрас,
Ты ожидаешь с ужасом уборки:
А вдруг не пронесет на этот раз?
Но эта мысль все менее тревожит,
Смирению тупому уступив…
Изношенная старая галоша,
Пропетой жизни гаснущий мотив…