В участке меня оформили по всем правилам, допросили, хотя я не помню, о чём меня спрашивали, а потом тот самый молодой сержант отвёл меня в камеру. В камере сидела только одна женщина. Она посмотрела на меня и широко улыбнулась. В тусклом свете я сумела различить, что во рту у неё явно не тридцать два зуба, а цвета они такого, что её никогда не взяли бы рекламировать зубную пасту.
– Надо же кого мне привели! – воскликнула моя будущая соседка, – молоденькая, а тельце-то какое! Будет кому ублажить старуху.
Она радостно потёрла свои заскорузлые руки.
– Ты это, Марфа, – сказал сержант, – поаккуратней.
– А что я? Что я?
– Она только что человека убила, так что осторожней с ней, нам убийства в отделении не надо.
– Да я ничё, начальник, в натуре, я ж просто прикалываюсь.
– Смотри мне, – сержант погрозил ей пальцем и закрыл за мной дверь.
Я подошла к свободным нарам и села на них. Марфа некоторое время смотрела не меня, видимо хотела завязать разговор, но потом просто завалилась на нары и вскоре захрапела. Не знаю, может мой вид сказал ей, что ко мне лучше не приставать с расспросами, а может они испугалась предупреждения сержанта, не знаю. А я так и просидела всю ночь, не вставая и не ложась. Просто сидела. Ни о чём не думала. Состояние близкое к шоку, а может быть и шок. Не знаю.
Утром меня куда-то повели. В комнате, куда меня доставили, сидел какой-то офицер, а также стоял мужчина в форме, но не милицейской (потом я узнала, что это был прокурор), а также маленький лысенький человек, который о чём-то громко говорил. Увидев меня, он на секунду остановился, а потом заговорил с новой силой:
– До чего довели бедную девочку! Кто дал вам право заставлять ночевать её в камере?
– Имеем право, – устало сказал прокурор.
– Имеете! – фыркнул человечек, – вы вон прожжённых уголовников под подписку о невыезде отпускаете, а тут молодая девушка! Надо было сразу сообщить родителям, я бы ещё вчера её отсюда вытащил!
– Сообщили, – вздохнул прокурор.
– Сообщили! – передразнил его оппонент, – в полпервого ночи позвонили. Бедные родители всю ночь потом не спали, хорошо нашли мой телефон, но только утром. А девочке какие страдания пришлось перенести в камере с уголовниками!
– Гражданка Добролюбова, – прокурор оставил без ответа последнюю реплику человечка, – позвольте представить вам вашего адвоката Льва Борисовича Тузнера. Его наняли ваши родители.