А вот самый первый поцелуй Евы, когда она первая крутанула бутылочку и та указала на него, он запомнил почему-то на всю жизнь. Она приблизила свое лицо и, глядя ему в глаза, нежно коснулась своими мягкими влажными губами его губ. Он сомкнул веки и застыл посередине комнаты, околдованный. Это было необыкновенное ощущение, впервые им испытанное! У нее были очень нежные добрые губы, и она прижалась очень сильно и долго, пока вокруг не стали смеяться и шутить: «тили-тили тесто, жених и невеста»!
В ходе игры ему приходилось целоваться и с другими девочками и даже мальчиками, таковы правила, но все эти поцелуи были формальными, поверхностными, и хотя некоторое сексуальное возбуждение витало в комнате во время игры, класс скоро разошелся по домам. Ушли со всеми Адам и Ева. Он не подошел к ней после игры и того страстного поцелуя, каким она наградила его, даже не посмотрел в ее сторону… а она так хотела, чтобы он, именно он, Адам, первый мальчик в ее жизни, заполнивший всю ее душу и мысли, подошел сейчас к ней, взял за руку и повел под теплым дождем по мокрой улице куда-нибудь, не важно куда…
Всякий раз, как она начинала думать о нем, сердце ее радостно трепетало и румянец разливался по нежно-абрикосовой коже лица. Жаль, очень жаль, – мальчик ничего не замечал.
Это началось, скорее всего, с первого класса! Тогда их посадили за одну парту, и мальчик тут же разлил чернила и испачкал тетрадку девочки. Она помнила все, словно перед глазами бежала кинолента. Мальчик не извинился, надулся, отвернулся, обиделся, хотя девочка ни в чем не была виновата. Наоборот, она сказала, что ничего страшного не случилось, что тетрадка не вся запачкана. Она пыталась успокоить его. Но в ответ он с обидой сказал, что это она виновата, что это она толкнула его и он разлил чернила. На другой день и в последующие дни не было и памяти об этом эпизоде. Но с тех пор девочке почему-то очень хотелось быть всегда поближе к мальчику, быть рядом, и не важно, обращает он на нее внимание или нет.
Прошли годы, сменились классы, а он так и не обращал внимания на Еву, даже наоборот, не замечал боли в ее глазах, когда на вечеринке общался с другой девочкой с большой грудью и яркой помадой на губах. Вероятно, это то, что манило его в те юные годы. У нее же была маленькая грудь, она втайне стеснялась этого и страдала от его отношения к ней, хотя ничего не было обещано и даже сказано. Те волшебные слова «я люблю тебя», были только на ее губах, на ее языке, но она не смела признаться ему потому, что он не любил ее. Еще не любил.