Герой же, тем временем, осторожно высыпал на металлическую ладонь пару таблеток и закинул их себе в рот. Нежное тепло тут же распространилось по всему телу, погружая его в порхающий транс. Закинув голову, Кайл уставился в потолок, наблюдая за тем, как вокруг него плывут небольшие тусклые лампочки, которые все затухали и становились совершенно прозрачными, как и весь мир вокруг. Будто бы планеты под его ногами не существовало, а осталась лишь неизведанная, недвижимая, сверкающая тысячью звезд пустота. Опустившись на поверхность одной из них, он прикоснулся щекой к ее пылающему океану энергии, разлетающейся по космосу. И он летел вместе с ней, с этой энергией, пронизывающей каждую частичку его тела.
– Этот препарат, – настороженно произнес «бармен», разглядывая, с трудом стоявшего на ногах, Кайла, – должен разрушить все моральные и психологические преграды между тобой и миром грез. Лишить кого-либо возможности удержать тебя в реальности.
Герой улыбнулся и, не наклоняя головы, произнес:
– Все, что держало меня в реальности, – в его сознании сформировалась четкая мысль, что сейчас, впервые за много лет, он может спокойно уснуть, – давно покинуло меня.
***
Но не только Кайла Коллинса мучали кошмары. В ином мире, в измерении, которое являлось ему родиной, молодой правитель четырех континентов тоже вскакивал по ночам, в ужасе вспоминая собственные видения. Игнас Редэм слыл среди своих подчиненных сильным и закаленным с детства руководителем, который готов был принять на себя ответственность целого мира. Но сейчас его блистательный ум и уверенность находились под угрозой. Игнас не мог себе позволить оступиться. Не в этот день и не в следующий. Поднявшись с просторной холодной кровати на заре рассвета, он неспешно подготовился к предстоящему собранию. Наконец, к Игле стали подлетать левитирующие платформы, на которых располагались бургомистры со своим ближайшим окружением.
Оставив подчиненных на нижних этажах, сверкающего в лучах солнца, здания, они поднялись практически на самую вершину, где находился зал Совета. Каждый, кто отвечал за один из двадцати девяти безирков, входил в этот привилегированный совет, который помогал Алтиорему решать местные вопросы и проблемы. Полукруглый зал не отличался колоссальными размерами. Скорее наоборот, это была относительно небольшая комната, вмещающая максимум пятьдесят человек. Четыре ряда мест, выставленных по, соответствующей конструкции помещения, окружности, предлагали по десять мест каждый. Перед ними возвышалась белая кафедра Алтиорема, который стоял перед всеми присутствующими, наблюдая за собранием сверху вниз.