Не хватало воздуха, он с сиплым надрывом вырывался из легких, словно предупреждая, что через мгновение они разорвутся на куски. Никита сбавил бег, соображая, что произошло. Он видел впереди спасительную кромку леса, а там совсем немного – и свои.
Земля разломилась, полыхнув, под ногами. Его опрокинуло и ударило, обожгло до невыносимой сухости во рту. Страшная, адская боль разорвала сознание, погрузив во мрак, чтобы через мгновение вытащить вновь на новые муки. Сквозь боль он осознал: это конец. Так вот почему за ним не бежали. «Сатрап» лежал в стороне. Никита хотел дотянуться, доползти, но нет, силы покинули.
Он очнулся от того, что его тормошили. Вокруг стояли хорваты. Солдаты курили, тихо разговаривали, с любопытством посматривали в его сторону. Двое бинтовали ноги. Боли не было.
«Эх, гранатку бы, – с тоской подумал Никита. – Мрази, раздели, сделали обезболивающий. Живехонького взяли. Какая забота». – Он вспомнил голову Веско. Застонал.
– Мэкита, – солдат с рукой на повязке наклонился над ним. Его глаза алчно блестели. – Смрт, Мэкита, смрт.
– А… перепёлочка… добр дан… вот так встреча… – вот так… састанак, – едва прошептал Никита, – а… говорила… летать не сможешь, – он чуть улыбнулся. – Ты ещё кучу детей нарожаешь… сучонка.
– Мэкита, – её красивое личико было грозно и дышало ненавистью, – смрт.
Она позвала офицера. Тот хмуро посмотрел на Никиту, что-то скомандовал солдатам, те повернулись и ушли. Он достал пистолет, отдал хорватке и тоже пошёл вслед за ними.
– Мэкита, смрт, – она двумя руками обхватила рукоятку пистолета и, сощурив глаз, нацелилась в лицо.
– Перепёлочка, тебе… такими… ручками не пистолет бы держать, а… цветы, – он смотрел на чёрный зрачок ствола, на голубое небо, опять на зрачок.
– Как же всё глупо, – подумалось ему.
Пистолет ходил ходуном. Хорватка напряженно щурилась на Никиту.
– Бинты… завойи… зачем попортили, а? Вы бы…
Хорватка выстрелила. Никита не увидел вспышки, как не услышал и второго выстрела.
– Смрт! Смрт! – Она крутнулась на месте и побежала к офицеру. Прижалась к его груди, заплакала. Истерика длилась недолго. Офицер, успокоив её, отправил к солдатам. Сам подошёл к распростертому Никите, постоял с минуту, рассматривая тело, поднял его «Сатрап» и, приставив ствол к сердцу, нажал на курок. Щелчок, выстрела не последовало.