– И часто Лиам проводит такие съёмки? – я заметила, как дреды падают ей на лицо, но это нисколечко не отвлекало ее от работы. Казалось, она сразу поняла, о чём я спрашиваю.
– Не то чтобы часто, но сама понимаешь: некоторые девушки готовы на многое ради уникальных кадров, – что-то неприятное кольнуло в груди. Ревность? Что-то новенькое. Или давно забытое старое? Хотя представляю я этих девушек. – Ну вот, смотри, – я посмотрела в зеркало, такой я себя ещё не видела: глаза были украшены тенями из серебристо-розовых блёсток, а может это глитер, скулы обрамляли камушки по три с каждой стороны щеки, а губы были подкрашены нежно-розовой помадой.
– Я себя не узнаю, – да, я всегда красилась и не выходила из дома без косметики, но сейчас я выглядела совсем иначе: мои глаза походили на лисьи, а нос был тонко отточен, губы, которыми я и так гордилась казались чуть пухлее. Я была другая, но какая-то по-внеземному красивая.
– То ли ещё будет, – Келли указала на молодого парня с длинными волосами. Приглашающим жестом он указал мне на кресло, куда я села с некоторой опаской. Насколько я понимала, сейчас над моими волосами будут проводить эксперименты. Я, конечно, не из тех, что умрут, но не дадут и волоску упасть со своей головы, но некоторые предметы передо мной выглядели, откровенно говоря, устрашающе и скорее, как орудия пыток. Ну вот, что это за штуковина на длинной палке с четырьмя ответвлениями, на каждом из которых было по шесть лезвий?!
Но несмотря на все мои страхи, я упорно не желала выпускать эту штуковину из вида, – всё прошло очень даже хорошо. Больно точно не было.
Когда я решила-таки оторвать взгляд и, наконец, осмотреть результат, я была приятно поражена, – парню удалось сотворить с моими волосами невозможное. Он их приручил. Сейчас волосы лежали у меня на плечах объёмными локонами наподобие крупных волн. Интересно, маски, которые я нанесла сегодня утром, помогли, или парень плевался всё это время на то, какие люди идиоты и какая у него неблагодарная работа?
В любом случае, мне было настойчиво велено двигаться дальше.
А дальше было платье. Как раз такое, о котором говорил Лиам, – не знаю, какой именно оттенок представлял он, но у меня это платье ассоциировалось с небесами в сумерки, когда солнце уже скрылось за горизонтом, но ещё окончательно не передало свои права луне. Ощущения, когда я надела его, были невероятными, – удивительно лёгкая ткань, думаю сатин, настолько тонкая, что, казалось, её сдует при первом порыве морского бриза. Спереди платье было в стиле Мэрилин Монро: две полоски, прикрывая грудь, обхватывали шею, оставляя глубокое и довольно откровенное декольте. Сзади же платье давало зрителям насладиться открытой спиной Я была похожа на лесную нимфу, непонятно как оказавшуюся в центре мегаполиса.