– Вот ты за растением ухаживаешь, перегноем удобряешь, а может при этой почве перегной – то ей и не нужен и даже вреден, а нужно либо кислотное либо щелочное удобрение и тут не угадаешь, – тут знать надо. Я того по прошлому году агронома не зря приглашал, пусть анализ сделает и скажет, чем удобрять лучше и сколько нужно этого удобрения – то. Пресыщение никому на пользу не идёт – землице – то же, везде мера должна быть, чего не коснись.
Все эти рассказы последовательно укладывались на полочках моей юношеской памяти, формируя меня, как человека. Я того и с братом общего языка не мог найти – если уж играть в футбол, то этому нужно учиться, а не просто бегать по полю по своему разумению. Брат же верил, что обладает врождённым пониманием темпа игры и своего места в ней. Мы больше эту важнейшую для него тему не трогали. И вообще мало общались, будучи увлечены совершенно разным.
Дед очень осторожно отзывался о политике и его позиция в последствии не раз меня выручала. Мои сверстники были активными атеистами, ленинцами, фанатично преданные Сталину и его стратегическому партнёру тогда – Гитлеру и мечтали о том недалёком будущем, когда пролетарии всех стран откроют глаза на происходящую эксплуатацию и сбросят буржуев. Но этот общий настрой для меня стоил несопоставимо меньше, чем авторитетные слова деда.
– Что они там, наверху, думают – никто не знает, да и они сами не знают точно – к чему всё приведёт. Овца, которая проявляя характер, отбивается от стада – обречена: её либо пастух зарежет, либо зверь дикий какой, а может сама забредёт в дебри и там и останется, лишившись пищи и крова. Овец идущих впереди первых на забой пускают, как самых дисциплинированных, идущих строго за козлом —
5
вожаком. Нельзя отставать, но следуя общим темпом – надо быть по- возможности в отдалении. Ты уже умный, последний класс заканчиваешь, должен понять, что говорю.
Родителей я любил, но вот вспомнить наставление или урок какой – не могу. Они трудились и очень редко отдыхали, что не позволяло уделить свободное время сыновьям, потому как этого свободного времени у них не было. Корова с телком в непогоду столько навоза прибавит за пару – тройку дней, что батя, как каторжный, с огромной тележкой в конец огорода как маятник часов – туда – сюда маршрут прокладывает. И никого не интересует – где он время выкроил на этот аврал! Так же и мама. Я очень любил их, понимая, что они жизнь положили, чтобы нас выходить. Так самоотверженно квочка, ради защиты цыплят готова не только на собаку – на человека броситься!