– Что?
– Опустись на нее. Это портал, точнее – станет таковым, когда услышит мою волю.
Девушка шагнула к родителю:
– Папа, что ты задумал?
Балих не выдержал ее взгляда, опустил глаза:
– В любом деле нужно учитывать возможные осложнения, вплоть до самого худшего. Конечно, я ожидал подобного, поэтому заранее просчитал варианты будущего, все они – с жертвами, все, кроме того, что я предлагаю. Пойми, милая, это единственный выход. Сейчас ты сделаешь, как говорю, и… я перенесу тебя очень далеко.
– Куда?
– Мне удалось выбрать то место-время, где уровень агрессии общества минимален. Не бойся, помни, ты сильнее их. Я научил тебя многому, мое единственное дитя погружено в тайны, недоступные другим, и в тебе не только сакральные знания, но и навыки их реализации, умение. Помни об этом, но используй силу стихий только в крайнем случае. Не открывайся чужим, не повторяй моей ошибки. Ты доверяешь мне?
– Конечно.
– Даю слово – ты выживешь там, не сомневайся.
– Я? А как же ты?
На лице мужчины мелькнула тень злой решимости:
– Милая, сейчас ты – слабое звено, это тебя надо спасать, поэтому я отправляю свою дочь той дорогой, что легче, безопаснее. А уж за меня не переживай, твой папочка крепче, чем кажется. Я пойду иным путем.
– Мы встретимся?
Балих сжал хрупкие плечи взрослеющего ребенка и прижался лбом к ее челу, глаза в глаза. Голос старшего звучал, как клятва:
– Обязательно. Верь мне. Это произойдет довольно скоро для тебя и спустя вечность для меня.
– Не понимаю.
Звериные рыки, отблеск факелов за каналом – поступь толпы все ближе…
– Этого и не надо, просто верь. Разве я хоть раз врал тебе?
– Нет, – девочка вмиг успокоилась. Не заставляя себя уговаривать, она в последний раз прижалась к отцу и опустилась на циновку.
Мужчина ободряюще улыбнулся:
– И не кисни, солнышко, прими это, как игру. Волшебное приключение начинается. Только представь: нам с тобой предстоит такое… чего не испытывало ни одно существо в мирах. Готова?
Она широко распахнула глаза, жадно вглядываясь в стоящего напротив самого родного человека, стараясь запечатлеть в памяти каждую черту его внешности:
– Начинай! И… до свидания, папочка! Я буду ждать…
– Доброго пути, белочка.
Окружение мрачнеет, воздух застывает, как горный хрусталь, не вздохнешь. Взгляд родителя загорается янтарным, его тело замирает, будто бронзовое, наливается невидимой, но явно ощутимой иррациональной силой, которая концентрируется и, словно пантера в броске, горячей волной обрушивается на девушку.