– Рассказать? – спросила я женщин.
– Естественно! Смешно?
– Не знаю, думаю, что да… Ну, слушайте…
Началось все в канун новогоднего праздника, тридцатого декабря. Я была глубоко беременная, а если точнее, до родов оставалось ровно неделя. Но мы же были молодые, безголовые, это бы сейчас… А тогда мы с мужем решили, что все успеем и ничего не придумали лучшего, как поехать в глухую лесную деревеньку, чтобы поздравить с праздником его мать. Дорога в деревне, да еще зимой – это чисто условное название, сугробы выше человеческого роста, поэтому мы и поехали не на машине, которой тогда у нас, кстати, еще и не было, а… Не падайте только в обморок… Мы поехали на гусеничном тракторе, не боясь вытрясти ребенка. Муж за рычагами, я – рядом, потряхивает на каждой кочке, но нас этим испугать невозможно, тем более, что за плечами двадцать шесть, а беременность уже третья, дело привычное, чего бояться? Приехали, муж выгрузил нас вместе с будущей дочкой, обмели ноги, вошли в избушку, утонувшую в снегах чуть ли не по самую крышу. Собрали на стол нехитрую снедь, свекровь поставила бутылку портвейна. Пока искали, чем открыть, я почувствовала, что репутация моя почему-то подмокла. Растерялась, запереживала, шепнула свекрови. А она так руками и всплеснула:
– Милая, да у тебя воды отошли… Сейчас рожать будешь…
А телефонов тогда не только сотовых, но в этой деревне и простого, не было, потому она и скомандовала сыну:
– Давай, дуй за медичкой…
Она, видимо, решила, что и в самом деле будем дома рожать. Не знаю, ехал он или летел на своем стальном коне, только часа через два около избушки просигналил председательский козлик, из всех машин только он один и мог чудом проскочить по этой дороге. Поехали в районную больницу, пятнадцать километров такого же снежного безумия. Дитя мое в животе успокоилось, ни схваток, ни шевеления. Только мне казалось, что едем слишком медленно, вот выпустили бы меня, и я сама бы добежала гораздо быстрее. Об этом я и просила шофера, но он только сильнее жал на газ.
По коридору больницы я шла с ощущением, что голова ребенка уже появилась на свет. Не успели меня положить на каталку, как дитя закричало. Муж еще и выйти не успел, а ему уж сообщили: «У вас дочка!»
А тридцать первое в больнице день суетный, до рожениц ли? Мы лежим в палате пятеро, команда, скажу я вам, разношерстная и интернациональная. У стеночки Фарида, толи таджичка, толи узбечка, их тогда у нас еще мало было, она очень стесняется, плохо говорит по-русски и все время закрывает лицо своим черным платком. Рядом с ней цыганочка Роза, худобенная, малюсенькая, как подросток, с животом ее представить никак невозможно, а она уже два дня как родила, но, похоже, роды были тяжелые, потому что она то лежит, то стоит, но на кровать, даже на краешек не приседает.