– А знаешь, бабуля, – от моего вступления «бабулю» знатно перекосило, – мне абсолютно фиолетово, где я стану ночевать – у тебя или у твоей доченьки, как там её зовут… Но учиться я буду в своей школе! Андестенд?
Понимания на вытянутой морде – ноль, а в глазах плещется неприкрытый шок.
Что не так? Как видишь, старая кляча, я уже вполне выздоровела, так что хорош манерничать!
– Мы поговорим об этом после, Диана, – с недовольной миной заявила бабка.
– После чего? – скалюсь я.
– После обсуждения данного вопроса с твоей тётей.
– Хорошо, бабушка, – я намеренно делаю ударение на втором слове, и «бабушкины» губки превращаются в куриную жопку. – Кстати, а где мой телефон? – вдруг вспоминаю, а бабка попытается слинять из комнаты.
– Какой телефон, Дианочка? – змеиные глазки забегали, и голос стал неожиданно ласковый.
– А такой, весь из себя мобильный, который мне подарила администрация школы за победу на чемпионате. И этот телефон всё время был со мной, – твёрдо заявляю ей, хотя и не слишком уверена, что он не потерялся в тот самый… ужасный день.
– Знаешь, Диана, я считаю, что юным девочкам совсем небезопасно иметь такие дорогие игрушки, – старая карга попыталась звучать убедительно. – Он ведь был дорогой?
– Был?! Ты говоришь, что он был? – я изо всех сил стараюсь не взорваться. – А можно полюбопытствовать, где же он сейчас – мой дорогой подарок? И кому оказалось не опасно с ним играть?
– О, боже, Диана! – бабка отступает на шаг. – Ты ведь не будешь скандалить из-за телефона, когда у нас уйма других, более важных проблем?!. А об этом мы можем поговорить позднее. Ты, кстати, в школу собиралась… передумала уже? Сейчас я дам тебе деньги на проезд, – и Эльвиру выдуло из моей комнаты раньше, чем я вдохнула воздух для потока возмущений.
Кажется, новые родственнички пришпилили меня, как бабочку. И если я вдруг вырвусь… то как же смогу взлететь на дырявых крыльях?
* * *
В родную школу я вошла с замиранием сердца и впала в ступор, наткнувшись на… мамин взгляд. Прямо напротив входа, утопая в цветах, располагается большая фотография в серебристой рамке. И рядом, прямо на стене надпись: «Мадам, Вы навечно в наших сердцах!» Я стою не в силах пошевелиться и отвести взгляд от маминых глаз… и такой счастливой улыбки. И молча проживаю заново наш самый счастливый и самый несчастный день.