Последний довод на Машу подействовал, я даже договорить не успела. Она подняла лицо, и я снова ее пожалела – лицо все было помятым и заплаканным, глазки сузились, по щекам расползлись остатки туши.
–
Ингрид, будь добра, налей, пожалуйста, кофе, – попросила я, обернувшись. Напарница молча кивнула, хоть и без особого восторга. – Машунь, пойдем, я помогу тебе умыться.
Маша неохотно встала и поплелась за мной следом в дамскую комнату. Там я уговорила ее умыться холодной водой и отговорила подкрашивать глаза тушью. Я была просто уверена, что она еще не раз заплачет, так что красить глаза было нежелательно.
Вытирая лицо бумажным полотенцем, Маша вдруг зло сказала:
–
Тебе хорошо быть доброй, Снежана! Ты такая стала… С кем ты сейчас встречаешься? С этим своим, как его… адвокатом?
–
Нотариусом… – автоматически поправила я, обескураженная ее репликой.
–
А мне даже поделиться не с кем! – с горечью добавила она. И сказала это так, будто это я виновата в том, что ей не с кем поделиться. Я на секунду даже опешила – неужели она мне завидует? Надо же, раньше мне и в голову такое не могло бы прийти!
–
Но у тебя есть твои подруги… – попыталась я ее подбодрить.
–
Много ты понимаешь! – фыркнула она. Я пожала плечами: как говорится – от добра добра не ищут…
–
Не переживай, Машунь, – ответила я невпопад, – и на твоей улице будет праздник!
Коробицина больше ничего не сказала, только посмотрела на меня исподлобья тяжелым хмурым взглядом, и мы молча вернулись в кабинет.
В кабинете пахло кофе и коньяком. Бесподобная Ингрид налила кофе всем желающим, то есть просто всем, великодушно засунув подальше свои симпатии и антипатии. Я прихлебнула из своей чашки и убедилась – там и в самом деле был коньяк.
–
Как ты сотворила это чудо? – поинтересовалась я.
–
У Галки выпросила, – усмехнулась Ингрид
, – в
обмен на обещание, что выпишу ей потом товар задним числом. Ты же знаешь, к тому моменту, когда нас выпустят, уже не до беготни по магазинам будет.
Я решила закрыть глаза на это нарушение. У Галки трое детей, не оставлять же их голодными! В конце концов, все мы люди. А Галка живет без мужа, и так крутится как белка в колесе. Где ей еще продуктов достать, как не на родной оптухе? А сейчас выписка запрещена, выпишут задним числом, ничего страшного! Тем более, я была более чем уверена, что Ингрид выпишет все так, что комар носа не подточит. А «дежурный» армянский коньяк у Галки всегда имелся. Я даже подозреваю, что она отдала Ингрид не последнюю бутылку…