Отделанные тонкими кружевами, изящно вышитые, казавшиеся почти новыми, вещи ребенка говорили о том, что их владелец принадлежит к зажиточной семье.
– Черт возьми! – воскликнул комиссар, внимательно осмотрев одежду малыша. – Я убежден, что здесь кроется похищение!..
– Похищение?! – воскликнули в один голос Октавия и госпожа Мондетур.
– Ну да! Этот ребенок наверняка похищен, и на нас лежит обязанность вернуть его родным.
– Но где же малыш будет до тех пор? – спросила хозяйка.
– Я должен поместить его в «Дом подкидышей и сирот», это мой долг. Если только…
– Если что? – поинтересовалась госпожа Мондетур.
– Если только вы не попросите меня оставить его у вас. На время я мог бы разрешить вам это, а там, пожалуй, вам и совсем отдали бы его, если мать не явится за ним.
– Такой красавчик! – проговорила госпожа Мондетур, вопросительно глядя на Октавию.
– Сударыня, – сказала та строго, – надо быть благоразумной. Дела гостиницы идут не слишком хорошо. В прошлом году мы едва-едва свели концы с концами, а нынешний год, кажется, будет еще хуже. К тому же вы вдова. У вас и так двое детей: Лилина и Виктор, только что начавший ходить. Было бы безумием связывать себя еще третьим ребенком!..
И, повернувшись к комиссару, она прибавила:
– Разве я не права, господин Гробуа?
– Сама мудрость говорит вашими устами, – отозвался тот. – Итак, я сейчас же распоряжусь, чтобы ребенка отнесли в приют.
– В приют?! Бедный малютка! – воскликнула мать Полины.
– Не пугайтесь! За ним там будут хорошо смотреть. Я велю записать его под именем… Да, день какого святого празднуют сегодня?
– Святого Жильбера, – отвечала госпожа Мондетур, взглянув на стенной календарь, висевший возле ее конторки.
– Жильбер!.. Славное имя! Мальчику повезло!.. – и комиссар обернулся к своему секретарю: – Отнесите Жильбера в «Дом подкидышей»!
Секретарь кивнул. Госпожа Мондетур бросилась к ребенку и долго целовала его, а когда он обвил ее шею ручонками, сказала ему, словно он мог понять ее:
– Не грусти, мой милый… Я буду навещать тебя…
Она передала малыша секретарю, который и удалился с ним. Через несколько минут и комиссар покинул контору гостиницы «Дофинэ».
– Ты была права, не дав мне оставить мальчика у себя, – сказала хозяйка Октавии, когда они остались одни. – Но я… я, может быть, виновата, что послушалась тебя. Бедненький Жильбер!.. Правда, у нас он не был бы богат… но, по крайней мере, здесь его любили бы!.. А там…