Порядок в белой колонне был восстановлен. Наскоро подкрепившись и похоронив нескольких человек, двинулись дальше.
На Хомутовском кладбище остался лежать старый полковник, который подарил Корнилову дубовую палку и посоветовал сделать отличительный знак для главнокомандующего.
С продовольствием вышла небольшая заминка. Казаки Хомутовской не хотели снабжать корниловцев продовольствием не даром, не за деньги. Пришлось брать силой. Станичники пожаловались главнокомандующему. Корнилов вспылил:
– Казаки – это наши союзники! Не сейчас, так в будущем! Если мы их будем грабить, то мы лишимся этих союзников. А это не дело, господа, не дело.
И издал указ строго настрого запрещающий брать что-либо у населения. Только добровольно и только за деньги. Чем привёл в ступор интендантов, отвечающих за снабжение армии: как можно купить что-то у населения, если население не желает ничего продавать?
Деникину сапоги не продали не в Ольгинской, не в Хомутовской, слава Богу, что хоть папахой разжился в Ольгинской.
Дорога совсем раскисла. Повозки двигались с трудом. Временами приходилось распрягать задние повозки и впрягать дополнительно лошадей в передние повозки, вести их на какое-то расстояние, а затем подтаскивать задние.
Африкан Петрович Богаевский приказал отряду полковника Зимина прикрыть еле ползущую колонну.
– Расположитесь где-нибудь на холме, Виктор Витальевич, – пояснил приказ Богаевский. – Как только колонна скроется из вида, передислоцируетесь. А то, как бы опять не налетели. Пулемёт возьмите и пулемётчика, желательно – хорошего.
– Слушаюсь, ваше превосходительство, – козырнул Зимин и отправился выполнять приказ.
С собой взяли Софью де Боде, как отличного пулемётчика и относительно лёгкий пулемёт Льюиса американского производства, стреляющий российскими патронами.
Расположились на холме справа от дороги. На землю постелили шинель, на неё положили де Боде вместе с пулемётом и сверху накрыли ещё шинелью. На протесты Софьи Зимин жёстко ответил:
– Отставить, прапорщик! Тебе ещё рожать.
Ни чего не происходило. Колонна Добровольческой армии ушла далеко, её догнали, заняли новую позицию. Хотели уж менять и эту позицию, как на горизонте показались какие-то точки.
Зимин долго вглядывался в бинокль и, наконец, сообщил:
– Какие-то конники уходят от других конников. Одеты они одинаково, хрен разберёшь!