– Не верю. Ты Андрея Тихоновича не любишь, вот и наговариваешь на него.
– Проверь.
«А ну как возьмёт купец и отопрётся? Он мог про этого Дугласа уже и забыть. Тогда будет только моё слово против его слова. Дусе, как свидетелю, веры не будет».
Однако спокойная уверенность пасынка ввергла Иванова в сомнения. Он по собственному опыту знал, сколько могут узнать купцы как бы между делом и как они могут сотрудничать с чиновниками своих государств – и не своих тоже. Он стал думать о Соловом и на время забыл про неожиданную невестку. Впрочем, ненадолго.
Подойдя к молодому человеку вплотную, Алмаз Иванович что есть силы стал хлестать его по щекам: хрясь, хрясь, хрясь, так что голова моталась из стороны в сторону. Тот терпел, принося эту жертву на алтарь любви. Потешив таким образом уязвлённое родительское самолюбие, Алмаз Иванович сказал:
– Садись. Будем о деле говорить.
И сел сам.
Евдокия пряталась в тёмной гостиной. Время тянулось медленно и томительно. Наконец в коридоре мелькнул свет свечи и послышались голоса.
– Останься с нами поужинать.
– Нет. Домой поеду.
Когда Иванов ушёл, Евдокия выскользнула из гостиной навстречу мужу.
– Ужин ещё не остыл?
– Может, и остыл. Велю разогреть.
– Давай. И приходи в столовую.
Молодая женщина схватила плечи любимого:
– Он сильно на тебя ругался?
– Умеренно.
Она осторожно прикоснулась губами к его щеке. Молодой супруг поморщился. Было противно и больно, но в душе он считал, что легко отделался: отцовского гнева было не миновать, но пусть он прольётся здесь и за закрытыми дверями, а не во дворце, где закрывай или не закрывай двери – все про всех всё знают.
Сидя в столовой в ожидании ужина, Артамон сказал ей:
– И знаешь, зачем он приезжал на ночь глядя?
– Нет.
– Посланцы царя во главе с боярином Бутурлиным едут в Переяслав принимать присягу казаков. Царь поручил охрану посольства моему полку, а меня сделал начальником охраны. Алмаз Иванович решил по этому случаю немедленно дать мне пару ценных советов – относительно того, что я и сам прекрасно умею делать.
– И из-за этого ты стал жертвой скандала. Это отчасти моя вина. Я должна была согласиться на отсрочку свадьбы.
– Нет, – ответил её супруг неожиданно резко, – ты поступила правильно. Если бы я стал родителей уговаривать, просить – было бы много неприятных объяснений и мало проку. Лучше уж так.