11. 09. 63.
Добрый день, моя милая девочка, мой парень. Пишет вам ваш папа – офицер нашей славной победоносной армии.
…Прослушал я, как вести себя, и стали меня переодевать, мыть и т. д. Отругал старший лейтенант за погоны и нелепый вид пилотки… Поселили нас в казарме с большими окнами. Я во втором отделении. Получил ХБ (хлопчатобумажные брюки и гимнастерку), погоны, сапоги, суконное одеяло, белые простыни и наволочку. Угол готов. Подшил воротничок – я солдат. Смешной только.
…Только ноет сердце, как тебя вспоминаю. Парень еще не мой, только в последний день, когда он очень плакал, мне было не по себе. Я только о тебе скучаю… Со мной только боль от этого, ты – боль моя и грусть. Но ты, пожалуйста, не обращай внимания на мое хныканье, его не перепрыгнешь, а ты лучше занимайся парнем да учись.
Сегодня первый день занятий. Забавно и все по форме. Мне пока все известно и даже больше. В нашем взводе я один с вузовским образованием, и меня облекли доверием – я писарь нашего взвода. Веду журнал и записываю всякие фамилии, такой усердный, что выскочил за ворота без пилотки и обратно пришлось нестись за ней и т. д. Говорили с генералом, грубость и упрямство получилось…
Ладно, больше писать не буду. Люблю вас. Пиши мне быстрее. Привет твоим и моим родным. Я.
14.09.1963.
Родной мой Юрушка, ну ты не отчаивайся очень. Что касается меня, то я даже успокоилась немножко. Во-первых, ты будешь всего в сутках езды от Свердловска – это очень успокаивает (вот, видишь, какая я стала рассудочная). И потом, я воспринимаю это как суровую необходимость, которая могла тебя застать и здесь. Может быть, военный быт и очень заполненные дни отвлекут тебя, может быть, там будут интересные люди, появятся знакомства, друзья.
А мы тем временем поправимся. И я, и твой сын встретим тебя здоровыми, бодрыми, взрослыми, соображающими, может быть, кое-что и любить будем в сто раз сильней.
А сейчас наш Игоречек, по словам моей мамы, «такой маленький, а жить никому не дает». Ночи напролет мы с мамой его ублажаем, уговариваем пощадить нас, меняем ему пеленки, грелки, соски, поим его, моем, под утро передаем его моему папе и ложимся спать. Папа прижимает его к своему животу (женской грудью твоего сына уже не соблазнишь) и напевает ему что-то как мужчина мужчине. Наконец, наш Боженька засыпает то ли от послушания, то ли от собственной усталости.