А ведь действительно, Генку со вчерашнего дня судьба мутузит. Я даже и забыл, что накануне как раз химичка заболела, и Автодел, так мы учителя по автоделу, Автандила Нугзаровича, называли, ее подменял. Он хоть и невредный был, как все грузины, но на Шишкина все равно наругался, за баловство. Это когда Автодел кислоту в аккумулятор наливал, а Шишкин… ох, лучше и не вспоминать.
Наверное, поэтому мы и остались стоять, глядя Генке в спину, и он в конце концов обернулся.
– А спрячусь-ка я в спортзале! А то опять отец шлангом от стиралки выпорет. Только никому… – Он вытаращил глаза и выразительно прикрыл рот ладошкой.
А потом приложил палец к губам, головой мотнул из стороны в сторону, развернулся и потопал дальше. А мы с Раскиным домой побежали.
Генка решительно и в то же время осторожно прокрался по коридору до самого угла. За поворотом еще тише проскользнул мимо комнаты уборщиц, где старая техничка Фаина шмыгала чай из блюдца. И вот наконец-то высокая дверь в спортзал. Беглец от синего отцовского шланга оглянулся на тусклый свет в конце коридора, где еще раздавалось мягкое шлепанье валенок уходящих по домам учеников. Затем, выдохнув, потянул дверную ручку и просунулся в темную и поэтому казавшейся густой пустоту спортивного зала.
Вот здесь он и замыслил спрятаться. Столы с экспонатами все еще стояли тяжелыми рядами, и мальчик, робко положив на пол портфель, стал медленно бродить между ними. Экспонаты молчали. Генка тоже. Тишина начала звенеть и даже как будто вздыхать временами по углам. В конце концов он увидел стол, на котором, чуть блестя, лежал таинственный бронзовый глаз с дыркой посередине. Шишкин поднял овальную пластинку, и в отверстии что-то блеснуло.
– Ух ты! – сам себе сказал Генка и посмотрел в дырку.
Там двигалось какое-то изображение, как в телевизоре. Только было очень мелко – не разобрать. Тогда Шишкин приблизил бронзовый глаз к своему собственному правому, и тут вдруг металлический овал сам собой впрыгнул в глазницу. Генка от такого развития событий аж зажмурился, точнее левый глаз зажмурил. А в другом он увидел прямо перед собой маску из рыжего металла. Похоже, золота. Вокруг нее плескались красно-черные языки пламени, беззвучно и холодно. Он открыл левый глаз – в нем по-прежнему был спортзал, темный и пустой, а в правом – маска.