Шишкин и Суворов - страница 7

– Не подходят, Шишкин, – литераторша подошла к учительскому столу и стала раскладывать какие-то книжки. – Ладно, а крылатое выражение? Если скажешь правильно, поставлю четыре, а если нет – два, не обессудь.

Настал момент истины для Генки. Он выразительно оглянулся на Раскина и тот в ответ энергично закивал головой. Затем почему-то толкнул меня ногой, типа, ну, я готов, и провозгласил:

– Рожденный ползать – летит и плачет!

Весь класс захихикал, а Женька Раскин не выдержал и вскочил:

– Шишкин! – заорал он и захлопал крылышками. – Смотри: вот – летать! А вот так, – Раскин сделал горестную мину и спикировал в парту, – не может!

– Спасибо, Раскин, – холодно произнесла Альбина, – Правильно, крылатое выражение: «Рожденный ползать – летать не может!» Я думала, что ты, Геннадий, это понял еще в спортзале, когда канат снимал! Так что – два, как договаривались.

– А я? – я встал, пытаясь казаться честным.

– Хорошо, а что у тебя?

– Я два дня болел, и у меня была температура! – опустив глаза, промямлил я.

– То есть прочитать «Песню о Соколе» тебе температура помешала?

– Да я выучу…

Литераторша взяла с меня слово, что к следующему уроку я и о Соколе, и о Буревестнике, обе песни вызубрю как из пушки. Я и правда про всех птиц Горького и не только его был готов выучить в этот момент, да и не только песни. Но она тем не менее пока в журнале точку поставила, чтобы я не расслаблялся.

– Эх, ты, – буркнул Генка. – Мог бы тоже двойку получить, я бы папке сказал, что нашей парте четверку на двоих поставили…

Следующей была физика, где Генка сначала позорно обнаружил штопор в «правиле буравчика», и физик Лукьянов Константин Маркович, прозванный за это Лукомором, мягко пожурил его за такой ляп.

Затем произошло уже более значительное происшествие, а именно то, что любимая кассета Лукомора с записями ансамбля «Битлз» вдруг оказалась на громадном черном динамике. Большом мрачном конусе с металлической блямбой на макушке. Эту штуку наш физик, страстный любитель рок-н-ролла, намеревался вставить в большую звуковую колонку. Чтобы как раз вечером и слушать этот самый «Битлз» во всю мощь. Так уж и получилось, что и пленка, и динамик именно поэтому оказались на учительском столе. Хотя лежали они на разных концах столешницы, и все было хорошо.

Пока не появился Генка. Он вызвался помогать Лукомору с опытами по вращению рамки с током в магнитном поле. И помог. Физик возился с замыкателем цепи, проводами и магнитами, а Генка рядом суетился. То с одного конца сунется, то с другого, чтобы лучше помогать. Здесь штепсель подержит, там рамку.