– Твоя, правда. Ты без скафандра.
Я не задыхаюсь. Смежил веки. Сосредотачиваюсь. Ничего себе, ещё минуту назад я ничего подобного не чувствовал. Миниатюрная лужайка на опушке дубового леса. Полынь, клевер, мята, чабрец. Моросит лёгкий дождик. Ветерок. Что-то шевелится за моей спиной. Неужели крылья? Я бабочка. Поднимаюсь высоко-высоко. Передо мной огромное маковое поле. Здесь долго задерживаться нельзя. За плечами сила и размах увеличиваются. А впереди уже непроходимые, густые и многоэтажные цветочные джунгли.
– Нестерпимо парить дальше. Хочется экстренно совершить посадку в нежном и чутком серебряном лотосе. Ой, прости, кажется, этоплод запретный.
– То, что ты испытал – язык ароматов. Я перевела на древний, беззвучный язык дзыгу простенькое, но искреннее признание в любви. А ты почувствовал. Здорово, а!? Открывай глаза. Потеряешь голову, будет больно на свет смотреть. Хуже умереть с закрытыми глазами. Недаром на Земле говорят, что любовь слепа. Но она ещё и безответна, или ответишь тем же? – Вот теперь её глаза рассыпались сиянием на рой искр, сделались истинно фасеточными. Сестра наших насекомых.
– Ты не представляешь, как я хотел бы тебе ответить ещё пышней и краше. Кроме симпатии и навыка потребуется специальный орган? – Отрицательно мотает головой. – У меня при арсенале отталкивающих минусов два несомненных плюса.
– Интересно, какие? Сотрудничаешь на безобидную попытку угадать? Чревоугодие и лень? Нет, понятия взаимоисключающие. Льстец и липучка. Нет, разве? Сдаюсь.
– Я тебя чувствую, как огромный непостижимый мир. Это раз. Я додумался, о чём хотел сказать писатель. Возможно, враждебные эмоции, например, неприязнь, призрение, ненависть и прочие твои соплеменники облекают в неприятные для нас запахи. Два. Примешь в ученики? – Решился на глупость и дерзость, смельчак.
– Возможно, ты прав. Но объявить себя моим учеником равносильно первому шагу к взаимности. А впрочем, к этому мы ещё вернёмся. Сейчас о другом порыве. Собрала я свои протесты если не в кулак, то в одно огромное сердце, и написала продолжение книги – «Геном-2». Окончила роман ещё на Земле, а вот издать получилось там, где по замыслу Сергея Лукьяненко выздоравливает и остаётся навсегда несчастная Сэй. Как коварна и насмешлива судьба, не находишь? Планета Зодиак описана в точности, только испокон веков принадлежит Сонмищу Дзыгу. Наши критики доказывают, будто первый «Геном» – иносказание. Людей и Дзыгу автор намеренно поменял местами. Моя версия тоже популярна. Кстати, на русском языке осталось два экземпляра. Этот твой. – Девушка протянула мне томик. – Одна просьба, дарственную надпись прочтёшь там, когда прилетишь и устроишься. С текстом ознакомься в пути, если захочешь.