Дело Какаяна раскололо страну на два лагеря. Консерваторы возмущались неслыханным кощунством, до которого довели нашу церковь продажные иерархи. Какаяна даже предлагали привлечь к суду за извращение, хотя подобное преступление не было предусмотрено уголовным кодексом. Либералы, напротив, утверждали, что Какаяну-отцу за его родительский подвиг надо воздвигнуть памятник на родине (каковой и был недавно освещен во дворе юнкерского имени графа Аракчеева училища). Если ваш ребенок болен от рождения и вы готовы ради него на любые жертвы, то какая вам разница, что именно доставит ему радость? Хотя бы и куколка. И есть ли на свете такое утешение, в котором отказывает страждущему истинная церковь?
Как обычно бывает в подобных случаях, истину так и не удалось установить. Никто так толком и не понял, была ли девица Аманда все-таки роботом или живым существом. Поначалу 75% наших телезрителей считали, что она была куклой, 15% – что девушкой, а 10% затруднялись ответить. После трехнедельной рекламной кампании мнения поменялись следующим образом: 60% – девушка, 32% – кукла и 8% – профессиональная стриптизерша. А после того, как республика Корея на аукционе приобрела Центральный Спортивный Клуб Армии, всем и подавно стало не до кукол.
Всю правду о деле Какаяна знал только ваш покорный слуга.
По специальности я – неважно кто. Была у меня даже научная степень, но если я назову вам тему моей диссертации, вы вряд ли поймете, на каком это языке. А в момент, так сказать, описываемых событий, я работал сторожем секс-шопа «Нежность».
Думаю, мне нет нужды оправдываться в том, что я служил в таком позорном месте. Наши продавщицы были очень милые, интеллигентные девушки. Одна училась на юридическом, другая была замужем, а третья закончила филфак. Да и хозяин казался не из последних идиотов, пока не стал моим начальником. Все мы были современные, цивилизованные люди, терпимые до невозможности, и сами сексом практически не занимались.
Позор заключался не в том, где я работал, а в том, кем я работал. Вернее – сколько получал. Вот был истинный критерий, сближавший меня с парией. И если бы я был респектабельный содержатель публичного дома, то, несмотря на мои научные воззрения, я посмотрел бы вам прямо в глаза и представился: «Александр Перекатов, владелец борделя». А вы, я уверен, с удовольствием встряхнули бы мою натруженную бизнесом руку.