– Заставлять, конечно, не будем. – Я чуть ли не ясно вижу, как Никита физически себя ломает. Хочет матерно накричать, но сдерживается. Встает, проходится по комнате. – Нет, ты подумай еще раз. Поездки за границу, мировая слава…
– А главное – окажешь большую помощь стране, – подхватывает Иванов, потирая лысину.
– И с нашей стороны полная поддержка. – Мезенцев утешающе хлопает меня по плечу.
«И ты, Брут!» Я с укором смотрю на Степана Денисовича. У меня же был четкий план на дальнейшую жизнь. Вступаю в партию, становлюсь известным в литературных кругах. Делаю карьеру. Возможно, попадаю в ЦК и занимаю высокие должности. Например, становлюсь секретарем по идеологии. И тут передо мной открываются самые широкие перспективы по реформе Союза. Идеология – она ведь везде. В экономике, во внешней политике… А теперь этот мой сценарий летит псу под хвост. Я должен заниматься каким-то ВИА, который на Западе на фиг никому не нужен. Какие концерты? Какая слава?! Громкий провал, и я во главе этого провала. Моя писательская карьера тоже закончится – нельзя одновременно гастролировать и ваять книги. А поэты-песенники в Союзе писателей – это литераторы даже не второго, а третьего сорта, к которым коллеги относятся с легким пренебрежением. Ситуация поганее некуда.
И я уже собираюсь поставить твердую точку в этом неприятном разговоре, как СЛОВО буквально взвывает сиреной в моей голове, заставляя прикусить язык от боли. В висках настойчиво бьет набат, намекая, что я упускаю сейчас что-то крайне важное. СЛОВО заставляет меня еще раз подумать перед тем, как я окончательно откажусь от их предложения. Но что конкретно оно от меня хочет? К какому правильному решению настойчиво подталкивает? Что я упускаю, какую важную деталь? В принципе, я шел до этого момента правильным курсом: спас Хрущева, попал если не во власть, то в околовластные круги. У меня появилась пусть иллюзорная, но возможность что-то поменять в стране, повернуть штурвал этого массивного корабля, который на всех парах летит на скалы… Да еще и тянет за собой всю эту реальность, которая тоже погибнет под волнами хаоса, после развала СССР. Но нельзя же соглашаться на эту авантюру! Или… можно?
– Ну, что скажешь нам, Алексей? Давай уже, телись. Неужели от зарубежных гастролей откажешься?