Ничего, изымет. Отыщет путь.
В который раз подумалось, что с Новой вышло бы быстрее.
И веселее. И интереснее. Рядом с ней он, наверное, перестал бы чувствовать даже сладкий запах, отвлекался бы на совершенно другое – нечто внутреннее.
Вздохнул, когда отодвинул полог и понял, что внутри, как в бане: окна есть, а ветра нет. Жара, духота, спать только нагишом. Увидел, как выдвинулась из-за шторы фигура его вечно склоненного в поклоне служащего из дворца, услышал шелестящее «надобно ли чего?», бросил «жарко» и закрыл перед чужим носом тканевую завесу.
А спустя несколько минут пожалел, что вообще «пожаловался».
Потому что к нему в спальню вплыли девицы с опахалами.
Их было четверо. Одна главная, понимающая общий язык, еще три будто немые. И все голые, по крайней мере, так ему показалось. Разве можно воспринимать за одежду тонкие, узкие, полупрозрачные шарфики вдоль выпуклых грудей и такой же лоскуток, спускающийся на лобок с цепочки на талии?
Не успел подобрать слов помягче, знал, что сейчас рыкнет, но затараторила главная, с перьями на голове:
– Господин жарко. Мы сначала танцевать, чтобы расслаблять и усыплять, потом дуть всю ночь воздух. И прохладней.
По его лицу девица поняла, что угодить не вышло, что сейчас прозвучит «нет». Заторопилась.
– Мы дуть неслышно, очень тихо! По две за раз, менять друг друга всю ночь напролет…
Вот тебе и аналог вентилятора.
Санара, хоть и был зол, заметил, что прислали ему «хороших» девок, не чистокровных манолок. Тех он вообще на дух не выносил с их жесткими на голове завитушками, отвисшими «бидонами» и угольно-черными сосками. Эти – метиски. Кожа кофейная, волосы не пружинами, но мягкими завитками, грудь большая и стоит – вельможи изо всех сил старались ему угодить. Не учли только, что Аид никогда не желал секса без любви, и что от приторных духов танцовщиц у него моментально заноют виски. С этими кружащими вокруг его ложа гостьями он не только не уснет, но и озвереет окончательно.
– Уходите.
И хоть смотрел девчонке не в глаза, по привычке чуть мимо, чтобы не пугать, заметил, как мелькнул на ее лице испуг – «не ублажили!». Сейчас их накажут, понизят в должности, или, как это у них тут называется, отдадут для забавы надсмотрщикам в дворцовом подвале.
Санара поморщился. Он терпеть не мог решать чужие проблемы, но эта волна паники, обдавшая его нутро, заставила разжать губы еще раз.