И вдруг я увидела Владика! Точнее, его копию, выполненную в мраморе. Знакомые черты я обнаружила в мужском бюсте под названием «Вакх». Мне, наверное, следовало бы порадоваться, а я лишь расстроилась и ушла из сада. Мне хотелось Владика скорее забыть, а не получалось, я очень скучала…
Однажды, перебирая дома разные бумаги и книги, я нашла те самые, свалившиеся сегодня на пол, открытки «Летний сад». На одной из них был изображен Вакх, удивительно похожий на моего Владика. Я вынула открытку из набора и положила поближе, в записную книжку, чтобы иногда любоваться. Так прошло два месяца.
Вдруг в моем доме зазвонил телефон (в те времена еще пользовались городским стационарным телефоном). Я сняла трубку, и мое сердце чуть не выпрыгнуло наружу! Это Влад! Как ни в чем не бывало, словно мы расстались вчера.
– Привет, что сегодня делаешь?
– Не знаю еще…
– Бросай всё – пошли гулять по набережным!
– Отличная мысль – гулять по набережным в начале декабря!
– А ты что, холода боишься? Куртка-то потеплее найдется?
– Найдется…
– Ну так собирайся – через полчаса жду на углу.
Я, конечно, не была готова к такому повороту событий. Но в душе была рада. Послушно собралась и вышла на улицу. Мы гуляли до самого вечера, и все повторилось: Владик снова был мил, весел, интересен и говорлив. Тогда же я заметила одну особенность: его живое лицо под воздействием освещения или эмоций каждый раз менялось так, словно этих лиц у него было несколько. «Человек-хамелеон», – подумала я, но меня это не смутило.
После этой прогулки мы стали встречаться. Он словно взял надо мной шефство в плане расширения моего кругозора. Он мог позвонить мне поздно вечером, чтобы потом всю ночь проговорить на свои любимые темы – об архитектурных стилях, встречающихся в Петербурге, о музыке и о литературе с точки зрения ее философского содержания. И это заставляло меня штудировать справочники и энциклопедии, статьи, монографии, альбомы… Я тянулась за Владом, и мне это нравилось.
Правда, в нашем общении было и то, что меня раздражало и огорчало. Случалось, что он пропадал на недельку-другую, а потом вновь появлялся.
Кроме того, при более тесном общении выяснилось, что у него есть «любимые» словечки и выражения. Например, ироничное: «Беда…», которое он произносил не всегда к месту. Складывалось впечатление, что он не воспринимал жизнь всерьез. Или «Мы с подругой…». С какой-такой еще подругой? Даже нет, с которой: бывшей, настоящей или параллельной? Мне казалось, что подругой была я, но, скорее всего, я ошибалась. Да и что он вкладывал в понятие «подруга»? И не у нее ли он пропадал неделями? Вопрос оставался открытым. Но, когда он вновь начинал очередные воспоминания со слов «Мы с подругой…», я в душе съеживалась до крошечного размера и злилась сама на себя, не раз задаваясь вопросом: почему жизнь ко мне столь несправедлива и для чего я каждый раз это выслушиваю?