Но смена имени – это цветочки. Настоящие значимые события не заставили себя долго ждать. В возрасте 1 года и 5 дней я оказался в положении безотцовщины: моего отца, Воскресенского Дмитрия Анатольевича, убили при прохождении им воинской службы в возрасте 19 лет. Советская военная система, местами странная и чудаковатая, в момент моего рождения дала отцу отсрочку на полгода, а потом приняла решение отправить его в Амурскую область на китайскую границу. Так далеко, чтобы, не возникало желание дезертировать домой к молодой жене и маленькому сыну.
Через пять месяцев службы произошло нападение неизвестных лиц на в/ч под городом Благовещенск, где он в тот момент служил с товарищами. В качестве «основного блюда» моему отцу досталось пять пулевых ранений, а «на десерт» – газовое отравление. Нет, не ищите от 20 августа 1986 года подобных новостей. В свидетельстве о смерти чётко указано – «геморрагический нефрозонефрит». «Убитые, пули, отравление – это ещё доказать нужно и вообще – у нас в архивах этого нет. Потрудитесь объясниться, кто Вам это сказал?» В такой манере Военная прокуратора ответила мне в 2016 году на мои три обращения на имя министра обороны РФ Сергея Кужугетовича Шойгу разобраться с этим вопросом. Бесполезное занятие, только если Вы не часть военной системы или гос. аппарата, или ещё что-нибудь в этом духе.
Собственно, сам груз-200 – это груз-200. На опознании был только мой дед. Как ни странно, но не отец отца. На опознании был мой дед по матери – Николай Тиманов. Однажды он силился мне что-то рассказать на этот счёт, но тогда он осёкся и решил отложить этот разговор. А потом его не стало и рассказать он мне ничего не успел. Всё не всё, но в семье что-то знали и без него. В год опознания в морге работала хорошая знакомая бабушки – мамы отца. Она-то многое и рассказала бабушке. Это сейчас хоть Путину пиши (я писал, но об этом позже), а тогда объективно было другое время. Никто в нашей семье так и не попытался выяснить хоть что-нибудь по горячим следам. Не осуждаю, но считаю, что зря – надо было пробовать. Мужа, сына и брата не вернёшь, а маленький сын, внук и племянник остался…
Не трудно догадаться, что смерть отца коренным образом изменила и мою судьбу, и судьбу моей матушки.