«Если земля наша, значит, и малина – наша».
– А ну! – Сашка рывком сделал шаг по направлению к Ваське, вскинул кулак и погрозил им. Мальчишка развернулся и бросился наутёк.
– Завтра разберёмся с ним, – сказал Сашка Нине. – Давай-ко домой.
Нина, опять молча, пошла за братом. Она повторяла за ним всё, малейшее движение. Так же внимательно, по-хозяйски, оглядывалась по сторонам, осматривала заборы, покосившиеся или крепкие, облезлые или недавно покрашенные. Она уже знала, что за заборами могут прятаться мальчишки с соседней улицы, и тогда в любую минуту может завязаться драка. Ей хотелось быть такой же, как брат: сильной и храброй. И ей даже нравилось, что Сашка никогда ничего ей не объяснял, не проверял, бежит ли она за ним или отстала.
«Я ему как друг. Настоящий. Как мальчишка. Мальчишки друг друга не проверяют», – подумала Нина и следом за братом пнула валявшуюся на дороге палку в канаву.
Ребята подошли к маме. Нина посмотрела на её платье, торчавшее из-под телогрейки. Из такого же ситца, как и её – в мелкий цветочек, только у мамы цветочки были голубыми, а у Нины – блёклыми, потерявшими краску под солнцем, ветром и дождём, пока она целыми днями носилась с братом по улице.
– Уж коров скоро по дворам загонять будут, а вы всё носитесь, – проворчала мама. Голос её был какой-то незнакомый, глухой, будто из-под земли. – Мойте руки и за стол.
Саша, засунув руки в карманы, резко сказал:
– Ну, пока! Завтра приду! – и развернулся по направлению к их бывшему дому. Сестра и брат встретились взглядами. Нине показалось, что у Сашки в глазах стоят слёзы, но он тут же отвернулся от неё, переведя взгляд куда-то вдаль, на дорогу.
– Саша, погоди, а ужин? – спросила мама. – Поужинай с нами, потом пойдешь.
– Отец сказал: у тебя нет денег прокормить нас всех, так что я лучше с ним поужинаю, – пробормотал Сашка, но сам остановился.
– О, Господи, причём здесь деньги? – устало ответила мама. – Что, у нас не найдётся одной тарелки кипятушки14? Не упрямься, оставайся.
Сашка нерешительно повернулся к маме.
– А можно?
– Вот дурачок! – сказала мама и, улыбнувшись, потрепала его непослушные белокурые вихры на макушке. – Ну, пойдём же, а то и правда, всё остынет, – она мягко подтолкнула его в спину.
Они подошли к бараку – некрашеные сараи со скарбом, хозяйственной утварью и гогочущими гусями выстроились покосившимся рядком. Чья-то коза запрыгнула на самый низкий из них и щипала проросшую на крыше траву. Маленькие, сплошь засаженные огородики, нарезанные ровными квадратами, примыкали прямо к окнам барака – по одному участку на каждое окно. На скамейке, около крыльца, сидел дед Иван и крутил из газеты цигарку. Перед ним, рядом с большом чурбаком, высилась горка свежеструганной лучины.