– Ой, какие мы нежные! Каллахан тебя сильнее приложит, если его приказ нарушишь. И из Соколов выгонит. Кто обещал меня слушаться, ну?
Бард бросил взгляд в темноту и не без сожаления вздохнул. Признавать неудачу не хотелось, но Джерри явно не шутил. И что самое худшее – он был прав.
Элмерик одёрнул куртку и, взяв протянутый костыль, понуро поплёлся к дому.
– Если с ней что-нибудь случится, я себе этого не прощу! – Он едва шевелил потрескавшимися от холода губами.
– Она что, такая красотка? Её смерть разобьёт тебе сердце? Там ещё осталось, что разбивать-то? – Джерри, не слушая возражений, закинул его руку себе на плечо.
Бард старался смотреть под ноги, но перед глазами всё плыло. Идти быстрее он уже не мог – каждый шаг отдавался болью, и на глаза наворачивались слёзы.
– Не в этом дело. Понимаешь, я обещал ей… Не хочу, чтобы кто-нибудь снова погиб из-за меня. Как Мартин…
Джеримэйн закашлялся, будто вдохнул слишком много морозного воздуха.
– Ты не виноват. Никто из нас не виноват, – севшим голосом произнёс он, когда приступ прошёл.
Элмерик остановился.
– Брось! Ты ведь сам так не думаешь.
– Кому будет лучше, если ты продолжишь себя винить? Ничего уже не изменишь. А вот наломать ещё бóльших дров очень даже можно.
– Этого-то я и боюсь…
Бард шагнул, и нога поскользнулась на влажном камне. Он вцепился в Джеримэйна – тот от неожиданности взмахнул руками, но равновесие не удержал. Оба шлёпнулись в грязь. Элмерик взвыл от боли, а Джерри выдал пару крепких словечек в воздух, затем добавил:
– Ну, приплыли… И как тебя теперь поднимать? Давай хоть Орсона позову – он сильный.
– Зови. – Элмерик скрипнул зубами.
Джерри встал, отряхнулся, подобрал шапку:
– Сиди здесь и ничего не делай. Я мигом.
Лишь когда он скрылся из виду, бард позволил себе застонать. Слёзы вдруг сами потекли по щекам. Он рыдал беззвучно, за болью почти не чувствуя холода. Вдруг нечто невидимое и тёплое коснулось его руки. Щёку обожгло чьё-то тёплое дыхание, и Элмерик заорал от ужаса.
В следующий миг из темноты соткался силуэт громадной собаки – белой, лохматой, с красными ушами и острыми, как ножи, клыками во влажной пасти.
Элмерик попытался отползти, нашаривая в грязи бесполезный костыль. Зачем, спрашивается? От такой псины палкой не отобьёшься. Чудовище настигло его одним прыжком и… лизнуло в лицо, вызвав ещё один вопль. Перед глазами пронеслась вся жизнь – не такая уж и длинная и довольно никчёмная, если подумать. Глупостей натворить успел изрядно, а вот сделать чего-то стоящее так и не довелось.