– После обеда не вздумай дрыхнуть – потолковать надо.
И тотчас же получил гневный окрик от Брана:
– Р-р-разговоры пр-р-рочь!
Строгий ворон попытался было ущипнуть Джеримэйна за ухо, но тот ловко увернулся и погрозил птице кулаком.
Сам бард остался в гостиной с мастером Каллаханом, ожидая заслуженной взбучки. Урок-то он, конечно, учил, но без должного усердия. К счастью, память не подвела, и Элмерик сумел, пускай и не без запинок, ответить всё, что было задано.
– Неплохо. – В голосе эльфа промелькнула тень удивления, будто бы тот вообще не ждал от ученика успехов. – Но ты можешь лучше, если захочешь.
Он перевернул ещё десятка два страниц и переложил закладку из кожи, отметив новое место в книге:
– Это на завтра.
– Но я не успею! – Элмерик шмыгнул носом. – И прошлые-то еле выучил, а теперь ещё больше надо?
– Успеешь. – Эльф оборвал его на полуслове. – Если перестанешь сомневаться в своих силах. Чаропевец не должен дрожать, когда вдохновляет соратников на битву. Таковы сила и суть бардовского искусства.
– Ну я попытаюсь…
– Не пытайся – делай! Или вовсе не берись.
– Да я понял, понял. – Элмерик втянул голову в плечи. – Но я же начинающий бард – мне столько всего ещё предстоит узнать. В будущем, конечно, я не буду сомневаться, ну а пока…
Он осёкся и замолчал. При одной мысли о прошлых неудачах руки сами опускались, а на губах появлялся горький привкус. Казалось, ничто в целом мире не могло заставить барда воспрянуть духом. Эх, прав был учитель: не трудностей пути стоило бояться, а самого себя! Вернее, своей проклятой неуверенности.
Мастер Каллахан вздохнул:
– Не бойся. Рядом с тобой много достойных воинов и умелых чародеев, готовых идти в бой за тем, кто поведёт. Барду не нужно хорошо владеть мечом, его оружие – вовремя сказанное слово. Смирись, что ты всегда будешь слабее, чем они. И черпай силу в этой слабости. Только так можно защитить тех, кто тебе дорог. Понимаешь?
– Да, но…
– Значит, не понимаешь. Ладно, попробую объяснить иначе. Просто послушай, как это должно звучать на самом деле.
Эльф прикрыл глаза и запел.
Его песня не шла ни в какое сравнение с жалкими потугами Элмерика. Да что там! Пожалуй, даже заслуженные мэтры из гильдии сейчас позеленели бы от зависти.
Это было заклятие с первых страниц книги, но в исполнении Каллахана каждое слово оживало: перед глазами вставали картины великих сражений древности, слышались призывные звуки рогов, трубящих наступление, а сердце полнилось искрящимся восторгом, сулившим победу в битве. Сталь звенела о сталь, враги в страхе бежали, а их лошади, роняя хлопья пены, закусывали удила, вставали на дыбы и сбрасывали седоков в объятия вереска. Клинки удар за ударом рассекали плоть, и стоны боли сливались с громкими победными кличами. Стук сердца подстроился под завораживающий ритм заклятия. Пролитая кровь ушла в землю и сама стала землёй. Сквозь тела павших, между ржавых остатков их мечей и брони прорастала молодая трава, скрывая пожелтевшие от времени кости. А на холмах цвели, покачиваясь от лёгкого ветерка, алые маки.