Грузное тело пациентки колыхнулась в стоматологическом кресле, устраиваясь поудобней. На него зыркнули злые глаза, и рот под ними снова раскрылся, как бездонная воронка. Подбородок слился с шеей воедино, она стала похожа на гигантскую тихоходку – микроскопическое животное, способное выжить даже в космосе.
Время от времени Нику хотелось больше никогда не видеть этих людей и их ртов. Но менять что-то было уже поздно. Ведь это была его профессия, и больше он ничего не умел. И даже когда они в институте развлекались и задавали друг другу вопрос: «Если бы у тебя была возможность стать кем угодно в жизни, без ограничений, кем бы ты стал?» Все отвечали по-разному, и, конечно, не у многих профессия мечты была связана с медициной, хотя они уже были студентами медицинского. В основном их туда чуть ли не заставляли идти родители. Но Ник не мог ответить ничего, кроме как «дантистом», хотя в детстве он мечтал быть хирургом. Отец его убедил, что дантист – это отличная профессия, она дает возможность найти работу всегда и везде.
У Адлера Кауфмана не было, как говорят, предпринимательской жилки, и он не был способен создать свой бизнес, хотя и был прекрасным врачом. Он всю жизнь проработал в муниципальной больнице и лечил по страховке. Он доработался до главного врача, что было очень даже неплохо. Некоторые просто довольствуются тем, что есть.
Ник был рад, что у него были амбиции и была возможность их реализовывать. И каждый день он хвалил себя, приходя утром на работу и приходя с работы домой. Он чувствовал духовный подъем, осознавая свою важность и свой статус: врач, владелец бизнеса, отец семейства, мужчина, на которого может положиться больная супруга. А еще больше любил, когда его хвалили другие.
А вот когда приходили такие, как эта женщина, что сейчас раскрыла перед ним свой рот, и смотрели на него как на дерьмо – вот это его бесило. Тогда-то он и хотел бы выкинуть таких пациентов и никогда больше не пускать. Он даже фантазировал на эту тему, тихонечко усмехаясь под медицинской маской, представляя, как эта мадам своим грузным телом падает со второго этажа на асфальт. Наверняка она бы расплылась по асфальту, а потом снова собралась в одну кучу. Как зеленый слайм, игрушка, которая была у него в детстве: его можно было бросать куда угодно – в стену, об пол, – он всегда принимал свой начальный вид.