MoNSTRUM. Не верь глазам своим - страница 41

Шрифт
Интервал


Ник прижал щипцы к ее губам, разжимая челюсти и усаживая ее обратно в кресло.

– Откройте рот, – сказал он тихо, глядя ей в глаза. Потом положил свою ладонь ей на лоб и просунул инструмент в рот. – Шире! – скомандовал Ник совершенно спокойным голосом.

Женщина повиновалась и открыла рот, из десны уже начала сочиться кровь. Ник дернул зуб со всей силой и злостью, что в нем скопилась за эти дни. Женщина взвыла, зарыдала. Ник держал зуб в щипцах, от него растянулась струнка кровавой слюны. Во рту у миссис Грин растекалась густая красная жижа. Ник зажал рану тампоном.

– Сожмите челюсти.

Она послушно зажала тампон во рту, из которого сочились кровь и слюни.

– Скоро перестанет болеть, – Ник слегка похлопал по щеке пациентки, оставив кровавые отпечатки. Они быстро смешались со слезами, катившимися из ее больших испуганных глаз.

Глава 10

2005

Ник оставил машину на парковке возле галереи. Внутри его ждала Вероника. Она позвонила уже три раза, с вопросом, где он. Хотя сама послала его домой за забытой папкой с бумагами, будь она неладна.

Он вбежал на второй этаж. За время его отсутствия посетителей прибавилось. Ник нашел свою жену стоящей в центре зала. Она впитывала внимание порами. Она его вдыхала. Люди подходили к ней, здоровались, задавали вопросы. Ник не мог не согласиться, что в тот момент Вероника выглядела шикарно. Она за время подготовки к выставке сбросила несколько килограммов, и темно-синее платье демонстрировало эти изменения. Собранные в пучок волосы подчеркивали высокие скулы.

«Как часто мы перестаем замечать, насколько прекрасны женщины, находящиеся рядом», – задумался он на секунду. Из забытья его вывел грубый толчок в бок.

– Ник! Дружище! – вопил стоящий рядом мужик так, что все обернулись. Вероника нахмурилась в ответ на эту выходку.

Хассан Хан, старый знакомый, чья жена открыла уже целую сеть магазинов, продающих органические овощи и фрукты. А сам он уже больше десяти лет просиживал штаны в риэлторской конторе. Он распахнул руки для объятий.

– Вот это да! – воскликнул он. – Твоя жена теперь художник, галерист. Кто бы знал! – Хассан казался счастливее Вероники. – Ты-то как? Доволен?

– Да, я очень рад за нее.