– За братика, – еле слышно промолвил младший сержант, приставив к подбородку ствол своего автомата. После он снял оружие с предохранителя и пустил очередь. Четыре пули успели разнести его голову и лицо в клочья прежде, чем палец упал с пускового крючка.
7
Степан Иванович был старым водолазом. Пенсия уже не за горами, но она была вовсе не нужна ему. Пять лет назад умерла его жена, и с тех пор он не чувствовал себя живым, просто существовал. Мужчина с непонятной целью продолжал идти по мрачной, безрадостной и бессмысленной дороге жизни. Детей у Степана Ивановича не было, а с большинством дальних родственников он почти не общался.
Может быть, именно поэтому, лёжа в кровати посреди ночи и страдая от бессонницы, он не раздумывал и у него не было видений, присущих многим на этом корабле в ту ночь. Было только чувство чего-то очень необычного. Может, какая-то вибрация, может, ещё что, понять было сложно. Да, скорее всего вибрация, она и отвлекла его от раздумий о жизни. Внезапно Степан Иванович обнаружил, что каюта залита желтоватым светом. Водолаз не мог понять, откуда он взялся, но ему это свечение нравилось. Оно не просто светило, скорее мерцало, медленно и успокаивающе.
В этом мерцании Степан Иванович увидел облик своей жены, она звала его, и он нисколько не сопротивлялся. Бывалый водолаз взял с полки свой нож, который брал с собой на каждое погружение. Прочная сталь в сочетании с острым как бритва лезвием, готовые перерезать под водой любую верёвку или шланг в случае необходимости. Он осмотрел каюту и видел, как на верхних полках спали два его товарища, а на одной из нижних – член экипажа, молодой моторист. С него он и начал.
Сильного размаха не требовалось, потому что нож был очень острый. Он воткнул его в горло спящему мужчине практически полностью. Затем, без продолжительной паузы, Степан Иванович вытащил лезвие, скользящее как по маслу, из горла несчастного. Рот так ничего и не понявшего человека начал издавать глухие булькающие звуки и характерный сдавленный хрип, а из отверстия в шее пульсирующей струёй хлынула кровь. После он дважды повторил аналогичные действия на своих коллегах, и каюта превратилась в музыкальную студию, наполненную звуками некой кроваво-булькающей и хрипло-стонущей арии в исполнении трёх мучительно умирающих солистов.