И ти-ши-на… Лишь слышен бой курантов.
Кот колбасу ест прямо со стола…
Остатки заливного и салатов
У тел недвижных… Третье января…
«Под шубой» помню, помню бутерброды,
И «Оливье», и рыбу, и икру…
Мы не щадили все свои доходы,
Чтоб так потом проснуться поутру…
Рулеты уткой смачно заедали,
И буженину, следом холодец,
Тогда ещё совсем не понимали,
Что выходным настанет свой конец…
И у зеркал заплывшие, не стройные,
Уставшие, измучены судьбой,
Стоят тела – чужие, незнакомые…
И очень недовольные собой.
Набраться б сил да взять и подготовиться,
Чтоб не страшил купальников сезон.
Но как бы подтянуться да настроиться,
Когда в боках трещит «Наполеон»?
А может, просто кости стали шире?
Иль зеркала коварно стали врать?
Вот так ползём тихонько по квартире,
И из всего налазит только бант.
И соблюдая все рекомендации,
Освобождая стол от вредных блюд…
…Мы поглощали их на дегустации…
Но до отвала… Шли смотреть салют.
Не есть после шести – где это видано,
Когда соседской курочкой сквозит?
Но на диету сели неожиданно,
Ведь до зарплаты надо бы дожить…
И вот сидим – натянутые, стройные…
Печальным, грустным стал отныне взгляд…
На бабушкину пенсию, не скроем мы,
Прожить нам надо двадцать дней подряд…
И чтоб не впасть отчаянно в депрессию,
Решили разом: быть так не должно.
С большим трудом, но всё же в обруч влезли мы,
Но уяснили только лишь одно:
Не суть в тех цифрах, что весы покажут,
Хорошего ведь не должно быть мало.
И пусть комплекций разных мы на пляже.
Важнее, чтоб в сердцах добра хватало.