Изрисован был весь двор. Прохожие часто останавливались и рассматривали мои художества, спрашивали у сидящих на лавочках бабушек – чьи же это картинки? Не скрою, такое внимание к моему творчеству мне чрезвычайно льстило. Одно было плохо – все картины на асфальте жили до первого дождя. Потоками воды их все смывало, а на следующий день я вновь принималась за дело.
Потом кто-то посоветовал родителям отдать меня в изостудию. К моему счастью Дом пионеров располагался практически в соседнем здании и лет семь я с удовольствием ходила туда на занятия. Писали в основном натюрморты акварелью и гуашью, делали рисунки карандашом, а наш педагог Светлана Владимировна нам много читала и рассказывала о художниках. Часто она и сама садилась писать с нами.
Дома я также много рисовала. Кто-то подарил мне альбом с фотографиями балетных спектаклей театра им. Немировича-Данченко и я часами рассматривала фото, срисовывала балерин и целые сценки. Была у меня еще и пустая коробка из-под конфет, в которой я хранила свои сокровища – открытки, купленные в ближайшем киоске Союзпечати с красивыми пейзажами, цветами или репродукциями с картин известных художников.
Классе в шестом, глядя на мое непрекращающееся увлечение живописью, родители отдали меня в художественную школу. Школа находилась на Калибровской улице и мы с подружками ездили из Люберец на ВДНХ и там на троллейбусе доезжали уже до художки.
В худ. школе у нас были рисунок и живопись, композиция и скульптура, но самое главное – история изобразительного искусства. Из всех предметов больше всего я любила живопись. Смешивать краски и получать цветное изображение всегда было для меня настоящим праздником! В условиях повсеместного дефицита мама как-то умудрялась достать мне ленинградскую акварель. Ватман нам выдавали в классе. С композицией было сложнее, особенно когда нам давали задание придумать узор для тарелки или еще что-то в том же духе. На уроках скульптуры мы упоенно лепили тех же животных, а позже фигуры людей и портреты с натуры. В зале стояла большая ванна, наполненная мокрой глиной, каждый подходил к ней и отковыривал себе кусок нужного размера.
Весной нас отправляли в зоопарк – делать наброски с натуры. Народу в будние дни было немного и мы часами простаивали у клеток, зарисовывая сонных после зимы львов и тигров, уток в пруду, цапель и прочую живность. Самое главное – натуру себе мы выбирали сами и рисовали кому что больше нравилось. В мае мы уже ездили на этюды в Ботанический сад, там как раз зацветали розы и их сладкий запах плыл по всему саду! Можно было часами просиживать либо на берегу останкинского пруда, либо писать живые цветы. На лето нам выдавали задание, но я часто рисовала сама по себе, не по теме и к концу каникул у меня, как правило, была уже целая кипа новых рисунков. В хорошую погоду я часто ездила на этюды в Кусково – живописный парк с каскадом прудов и тенистыми аллеями был моим излюбленным местом.