– Сегодня я стану отцом твоему ребенку, а вы с братишкой останетесь гнить здесь, на века, – ответил мужчина с ноткой гордости в голосе.
Он поднял руку с кинжалом и провел лезвием по щеке. Девушка молчала, биение ее сердца оставалось ровным, но слезы тихо стекали с глаз. Мучитель медленно двигал холодное оружие по телу и чем ближе приближался к животу, тем чаще билось сердце.
Мужчина застыл чуть ниже пупка, взглянул в глаза затворницы и, резким движением, полоснул ножом. Она не чувствовала боли, не кричала, не пыталась бороться. Блондинка лишь громко молилась на енохианском и слышала брата, который без конца повторял, что он рядом.
Парень не видел, что происходило с его сестрой, но чувствовал ее боль. Он не мог помочь, но поддерживал теплыми словами. Девушка молилась и надеялась потерять сознание, отключиться чтобы не чувствовать, но этого не происходило. Она продолжала ощущать холодный кинжал, который резал ее. Капли горячей крови текли по коже, а руки мучителя уже вошли в ее тело и шарили внутри, словно в мусорной корзине, пока не ухватились за малыша, ее ребенка. Затворница так и не услышала крика младенца, не видела его, но точно знала что жив.
В этот момент девушка снова очнулась, все в той же пещере мрака, одиночества и боли. Она продолжала читать «Отче Наш» на том же древнем языке, а брат так и твердил в ответ, что находится рядом.
Сколько времени прошло? Неужели они так и останутся тут на вечность, как и говорил тот ублюдок?
Девушка снова и снова проваливалась в свои ведения, которые не менялись с тех пор, как появился на свет ее малыш.
Вокруг непроглядная тьма, сырость, звуки капель и крыс, воздух спертый, невозможно вдохнуть. Рядом кто-то стоит, его рука ложится на ее плечо и крепко сжимает.
– Пора, – слышался незнакомый мужской голос.
– Давайте уже освободим их, – отвечал второй незнакомец.
– Снова это видение, – произнесла она в пустоту.
– Это за нами, я уверен, – послышался ответ брата, – они скоро придут.