И пока Анвар с Танькой вдыхали ароматы и разглядывали голыши, Михаил вышел, плотно закрыв за собой дверь и подперев её заранее приготовленной доской. Предбанник он для верности закрыл на замок. С секунду подумал и оставил свет в бане включенным. Закурил и, тяжело ступая, вышел со двора на улицу.
Жену он встретил уже в темноте, сидя на скамье у ворот. До её прихода он трижды срывался с места и, чертыхаясь, сломя голову, бежал в туалет. Всякий раз с ужасом ощущая, что не добежит, что ещё мгновение и… не донесёт, но обходилось. В туалете сам процесс происходил с таким шумом и неуправляемостью, что Михаил покрякивал в недоумении: «Вот же дьявольщина и откуда только всё берётся? Вулкан, что ли, в животе пробудился? Не улететь бы», – и с опаской посматривал на потолок туалета.
Жена устало спросила, где Танька и почему распахнута калитка? Михаил ответил, что Танька ночевать будет у подружки соседки, а калитка? Да черт бы с ней с калиткой… открыта, закрыта… он же рядом.
– Миша, пойдем в дом, прохладно что-то, да и поздно уже, – жена поёжилась.
Михаила тоже слегка знобило, но не от холода. Он как-то криво ей улыбнулся и неуверенно вымолвил:
– Ты мать, иди, иди, я сейчас… с полчасика подышу воздухом и приду.
Через дорогу в доме, что почти напротив, горел свет. Там не спали. Когда Михаил зашёл в дом, жена хлопотала у газовой плиты.
– Чай пить будешь?
– Да, покрепче, и, мать, у нас что-нибудь от живота есть?
– Что случилось? – жена сочувственно посмотрела на Михаила.
– Не знаю, мать, что-то несёт меня без остановки, что-то съел, наверное, – говорить ему не хотелось.
Молча попили чай. Михаил выпил крутой травяной отвар. И здесь жена, словно невзначай, спросила:
– Миша, а что там за медовый морс у нас в холодильнике?
Михаила словно окатили кипятком. Он, заикаясь, едва выдавил:
– М-м, м-ма, мать, а т-ты… пила этот морс?
– Да, а, собственно, что? – жена вопросительно посмотрела, – не нужно было?
– Нет, ничего, – Михаилу сделалось совсем дурно и так невмоготу, что он рванул с места, семеня ногами и на ходу расстегивая штаны.
Ночью они в туалет бегали по очереди.
Жена, всякий раз соскакивая с постели, причитала:
– Господи, да что же это за наказание, да за какие грехи?
Когда очередь доходила до Михаила, она говорила:
– Мишка, ирод, сознайся, какого яду подсыпал в морс?