Она старалась не думать о плохом, чтобы не упасть в пучину безысходности и отчаяния, поэтому размышляла о том, как может выглядеть надежда. То живительное чувство, что дает силы и уверенность идти дальше, несмотря ни на что. Ведь если сама надежда выглядит настолько же серо и уныло, как этот невзрачный городишко, то это, черт возьми, весьма печально.
Словно в ответ на эти мысли, встретившие ее пустынные улочки оказались изрядно разбитыми и заброшенными. Черные зияющие провалы стен, груды битого кирпича, растрескавшиеся стены домов, кое-где увитые жесткими ветками покрытого острыми шипами растения, из-за бесцветности и почти полного отсутствия листьев, похожего на замысловато заплетенную колючую проволоку, расколотая плитка или растрескавшийся асфальт под ногами – все это пока не вселяло особых надежд в ее сердце. К тому же кривые низины между улицами и разверзнутые пасти лишенных дверей входов казались наполненными жуткими призраками. Поэтому Мари то и дело останавливалась и напряженно прислушивалась, так как эхо собственных шагов казалось звуками крадущихся в тумане неведомых тварей, выслеживающих ее будто хищники легкую добычу.
Озноб от влажного воздуха усиливался разбегающимися по телу мурашками страха, из-за чего она не могла унять стук зубов. Глупое, выводящее из себя ощущение, будто она попала в компьютерную игрушку-бродилку на улицах проклятого городишки многократно усилилось. Как усилилось и навязчивое чувство тревожного дежавю, словно подобный бред уже происходил с ней раньше. Недружелюбная, похожая на липкий ночной кошмар атмосфера города хорошо соответствовала его странному названию. Кто знает, а может именно так и выглядит Ад?
Ощущения бредового сна с каждым шагом усиливалось, и в какой-то момент Мари не выдержала и больно ущипнула себя за бедро. Прищемленная кожа тотчас отозвалась тысячами болезненных иголок, но Мари вдруг с отчаянием поняла, что подобная проверка не имеет никакого смысла. Ведь если все окружающее – всего лишь сон, и ей сниться, что она щипает себя в нем, то тогда почему ей не может присниться и то, что в ответ на это становится больно? Тем не менее, если это и сон, то слишком уж продуманный и подробный – настолько, что его практически невозможно отличить от реальности. Но кто, вообще, может поручиться за то, что сама реальность не является сном Бога? Ведь есть же на свете народы, которые верят в подобные представления.