У снохи раскрылись пухлые губы, вымазанные вареньем со сметаной:
– Вы в уме? Ребёнку?!
Максимыч бросил блин в блюдце – брызги по весёленькой яркой клеёнке:
– А человеку у природы не грех поучиться! У того же паука – упорству и терпению нечеловеческому. Она, – мотнул в сторону жены головой, – мокрой тряпкой по паучьему гнезду. А он знай снова плетёт. У лебедя бы человеку верности поучиться. У собаки умению любить без корысти. А у кошки – чистоплотности. (Камешек в Валин огород – вечно у неё бюстгальтеры, глубиной с суповые миски, развешаны на кровати, на спинках стульев). Только вот людям у людей нечему поучиться. Разве что слепоте душевной да хапанью ненасытному. Э-эх!
Он бы ещё рассказал про волков: как они, допустим, передвигаются. Впереди больные и старые особи, задают ход всей стае. За ними трусит неопытный молодняк, чтобы под присмотром. Затем матёрые волки и волчицы. А замыкает движение вожак – чтобы контролировать, чтобы всё на виду. Вот с кого устраивать человеческое общество надо, а не то что сикось-накось, шиворот-навыворот, кто смел, тот и съел, кто не успел – сам дурак.
Вмешалась жена. Велела всем прекратить прения, завтракать и помалкивать. В процессе еды вырабатывается желудочный сок, и при негативных эмоциях может образоваться язва. Тоже грамотная. Нахлобучит очки и на нос и уткнётся в газету «ЗОЖ», чисто профессор. Не дай бог её в это время побеспокоить – где, допустим, чистые носки лежат или что поросёнку намешать? Так рявкнет – дай бог ноги унести. Гра-амотная.
Что Максимычу было особенно больно: сын не вмешивался. Кормил таращившуюся дочку, с преувеличенным старанием макал в сметану свёрнутые в конвертик блины, усиленно вытирал ей замурзанный ротик.
Когда всё поменялось ролями? Кто знал, что из тоненькой девочки, которая в первые свои приезды не отрывала восхищённых глаз от сына, жалась по углам, стеснялась выйти к столу, шелестела, как мышь – сформируется вот такая Валя?
Заматерела, раздалась вширь, излучает неколебимую уверенность, презрение и покой. Начальство! Заведует общепитом, кафе «Весёлый пекарь». Максимыч не доверял этим вот весельчакам. «Весёлый молочник», «Весёлый портной», «Весёлый хлебник». Кто их знает, что они там… химичат, веселясь? Можете представить «Весёлого хирурга», допустим, или «Весёлого пожарного»?