Ивановы сильно помогли им тогда с похоронами. За старушкой, по-сути, они досматривали. Своего отца Олег похоронил намного раньше, а мать их бросила ещё в детстве. Вера с Валей быстро подружились, а Олег с Дмитрием сначала не особо ладили, ещё со школы у них были натянутые отношения, но когда Сидорчук решил переехать в родное гнездо, предварительно его перестроив, тут они нашли точку соприкосновения. Олег был классным каменщиком и плотником, поэтому взялся помочь соседу со строительством. Они стали чаще общаться, в итоге подружились, ведь у Дмитрия в основном были только недруги и завистники вокруг. Поэтому в лице Олега он нашёл себе настоящего друга, с которым можно было просто поболтать и поделиться накипевшим.
Гости собрались под вечер, когда солнце стало проваливаться за сосновые верхушки леса. В селе всегда так, пока хозяйство не управят за гармонь не берутся. Все гулянки после заката, часто до утра, а там карусель деревенской жизни берёт новый оборот и опять всё сначала. Вот и сейчас уже зажгли переносную лампу над местом пиршества, которую тут же облепили мошки и ночные мотыльки. Гости расселись за узким столом, точнее за тремя столами, выставленными в ряд и накрытыми рулонным целлофаном.
– Дорогие гости! – как можно торжественнее сказал хозяин. – Рад видеть вас в такой радостный для меня день. Признаюсь честно я долго ждал этого дня и очень рад что он наступил.
– Мы строили, строили и, наконец, построили! – голосом Чебурашки прокричал Ёлкин Павел, пришедший уже навеселе.
Все захлопали, а Клавдия одёрнула мужа. Тот оттолкнул её руку, поднялся со стула и вытянув руку с рюмкой громко сказал:
– Давайте выпьем за мою племяшку!
Гости выпили и стали закусывать. На время поглощение праздничных салатов и пюре с котлетами стало главным занятием. Почти все были очень голодны, а выпитый алкоголь только добавил аппетита. Потом приглашённые один за другим стали говорить тосты и очень скоро над почерневшей гладью пруда зазвенела тягучая песня про мороз, потом про опавший клён, пока весь застольный репертуар не был исполнен. Сидорчук принёс здоровущий магнитофон допотопных времён и начались танцы.
Изрядно подвыпившие гости разбились на маленькие группки. Кто-то продолжал танцевать под ритмы восьмидесятых, кто-то сидел за столом и что-то громко обсуждал, а счастливый отец Иришки покачиваясь шёл к берегу пруда, обнимая за плечо Просина Виктора крепкого молодого мужчину в сером костюме, белой рубашке с бирюзовым галстуком. Виктор сильно выделялся на фоне изрядно расшатанных выпитым соседей, потому что был практически трезвым.