Зимой на нашей улице по будням обычно светились окна только двух домов: в том, где была я, и соседнего, где жил писатель Анатолий Рыбаков. Ещё в раннем детстве я помнила его молодым, только что издавшим книги «Кортик» и «Бронзовая птица». Тогда он звонко смеялся. И если, уезжая в Москву, задерживался, просил позаботиться о черно-белой дворовой собаке Кузе – моём верном друге. Помню сидящую в кресле старенькую маму Анатолия Наумовича и её воздыхания: «У Толечки такое доброе сердце, вот и собаку подобрал…» Позже писатель Рыбаков уже редко смеялся и совсем не любил собак. Но окна кабинета, выходящие на заасфальтированную дорожку, всегда окаймляли его силуэт за письменным столом, над которым провозглашалось: «ЧТОБЫ НАПИСАТЬ, НАДО ПИСАТЬ!» И он работал, казалось, всегда.
Благо, когда ты дружишь с одиночеством и тишиной, когда можешь встречать рассветы среди природы и зримо ощутить, что Земля живая, и у всего сущего на ней есть свой язык и голос, в суете Истина сокрыта, и к тому времени, когда человек обычно просыпается, лик Природы уже затемнён. Может быть, в том, и заключён сокровенный смысл пословицы: «Кто рано встаёт, тому Бог даёт». И эту книгу Правды я постепенно читала, сначала по складам, а потом только такой мир и был для меня настоящим.
Но подобный стиль жизни родственникам виделся иначе. Моё отшельничество их задевало, и спектр убеждений простирался от печального «ты губишь себя», до гротескного «только в коллективе можно стать человеком». Воспитанная в послушании старшим, я поддалась упрёкам, и случилось так, что в это время меня навестила моя подруга Лола. Я ей сказала: «Всё. Я прижата к стене – отступать некуда. Мне нужна работа в присутственном месте». На что она – гений дружбы ответила: «Хорошо. Я подумаю». И буквально через день позвонила: «Открывается детский журнал „Трамвай“. Я переговорила с главным редактором. Послезавтра он ждёт тебя на улице Чехова. Итак: послезавтра в четыре часа». Так я оказалась в Москве, где и догнала свой «Трамвай»…
Самый большой комплекс у человека – это ощущение отсутствия каких-либо комплексов. Такого недуга, слава Богу, у меня не было. И когда художник издания поведала мне своё впечатление от встречи: «вошла такая уверенная в себе женщина», я рассмеялась, ибо, переступая порог редакции, долго ещё словно шагала в открытое окно: вокруг всегда были люди, с которыми надо было контактировать и дружески общаться…