– Я думаю об отце, – насупился Василий, идя вслед за ним. – А сердцу все равно не прикажешь.
Остановившись, Мирон обернулся к брату и осуждающе посмотрел на него.
– Нет, я все равно не пойму, и что в этой девке такого? – спросил он.
– Не любил ты никогда, Мирон, оттого и не знаешь, как это, тосковать по кому-то.
– Ну и езжай, я с тобой точно не поеду, – отмахнулся Мирон.
– А я и не прошу, – спокойно ответил Василий. – Ты только мою отлучку прикрой. А?
Мирон долго смотрел на брата пощуренным взором. Приятное лицо Василия с живыми карими глазами и темными вихрами было до боли родным и любимым. Но он все равно не мог понять, как это, из-за какой-то там первой встречной девки мотаться почти двести верст туда и обратно, только чтобы повидаться. Нет, он не понимал Василия.
– Ладно, – кивнул Мирон. – Пошли трапезничать. Наверняка Ждан наварил перловой каши с салом. А то мне еще после в банях убирать надо. Я сегодня там за мойщика.
На рассвете следующего дня, когда занималось ярко-оранжевое солнце, Мирон проворно направился в высокую двухэтажную избу старцев. Накануне они долго говорили с братом, и глубокой ночью Мирон принял непростое решение, которое в этот момент казалось ему наиболее правильным. Поднявшись в полутемный терем, молодой человек направился к келье настоятеля монастыря, старца Радогора, намереваясь решить все сегодня же. Едва молодой человек приблизился к келье, как увидел, что она открыта. Он прошел внутрь. Старец Радогор стоял напротив двери и быстро вскинул глаза на молодого человека. В длинном темном монашеском одеянии, с непокрытой седовласой головой, он вызвал у Мирона благоговейный трепет своим пронзительным, горящим взглядом.
– Я ждал тебя, Мирон, – произнес старец.
– Правда? – удивился Сабуров.
– Отчего-то знал, что ты придешь, оттого и посылать за тобой не стал.
– Я хотел поговорить с вами, отче.
– Дверь прикрой, – велел Радогор. И молодой человек повиновался. Старец отошел к окну, отвернувшись от него. Смотря на улицу, Радогор спокойно заметил: – Видел, ты пса приблудного привел.
– Отче, он не будет мешать, – воскликнул порывисто молодой человек. – Он даже не лает. Болеет он, едва не помер. Позвольте, он будет в моей келье жить.
– Не дело это, – сказал строго Радогор, так и не поворачиваясь к молодому человеку и смотря в окно.