Заметка стоила затраченного четвертака и Светлов вырвал её из
газеты. С библиотечными подшивками он так не поступил бы, не
позволило бы воспитание. Но в чайных газеты долго не живут, их
быстро разбирают на самокрутки и прочие надобности бедноты.
***
Шагать пришлось недалеко, благо на Ярмарке всё рядом. Склады
Гладышева располагались ближе к Кунавино и жележневой станции,
недалеко от ипподрома и Армянской церкви. А поскольку открытие
торгов ожидалось со дня на день, то и хозяин торчал на складах
безвылазно.
Гладышев ничуть не удивился появлению Светлова, мало того,
увидев его, он даже вздохнул облегчённо.
– А где Мохнатый? – спросил купец, сперва выглянув наружу, а
потом заперев дверь на несколько засовов и замков.
– Я не знаю никакого Мохнатого, – отрезал он.
– Он отправился на встречу... Я так понял, что с вами.
Пётр Семёнович заметно нервничал. А ведь Светлов знал его
некогда, как цепкого мироеда, поедающего конкурентов на завтрак,
обед и ужин. Что могло так напугать паука? Если верить газетам, он
ещё в мае провернул красивую аферу со старой шхуной. И склады его
забиты первосортным товаром (а другой выксунские заводы и не
выпускают). Не бедствует. На приказчиков работу не перекладывает.
То есть купец находится, что называется, в хороших кондициях, о
спокойной старости не помышляет.
– В таком случае вы больше не встретитесь, – сказал Светлов
после паузы. – Твой товарищ приказал долго жить.
Светлов перешел на "ты" намеренно. Не от презрения, а чтобы
поставить купчишку в подчиненное положение, подавить
психологически, а потом выудить побольше информации. Обычный трюк.
Можно ещё загнать голым в болотце или застать за чем-нибудь
постыдным. Можно в ухо ударить без предисловий. Клиент всегда
охотнее говорит, когда признает в тебе превосходство.
– Умер? – тихо переспросил Гладышев.
– Можно и так сказать. Но если быть точным его убили. И убили
из-за партии оружия, как я понимаю.
– Вот, чёрт! – купец совсем скис. – Как чувствовал, что не стоит
связываться с этим делом, как чувствовал.
Не то чтобы купеческое сословие вызывало у Светлова презрение,
но определённое неприятие он к мироедам всегда испытывал. Есть
среди них и приличные люди, готовые рисковать ради прибыли
собственной головой, есть и те, кто готов потратить на общественные
нужды. Но типы вроде Гладышева предпочитают грести жар чужими
руками, оставляя себе лишь подсчет барышей.