– Хорошо.
– Так ты согласен? – удивился князь. – Честно говоря думал,
придется долго тебя уговаривать. Прикидывал, чем подкупить
можно...
– Или пригрозить.
– Или так.
– Я поеду. Но ты выдашь мне грамоту о содействии. Для
департамента путей сообщения, почты, связи, таможни. В том числе
разрешение на передачу шифрованных сообщений. И чтобы ни Вяземский
ни Алтуфьев не совали нос в мои дела.
– Грамота лежит сразу под материалами дела, – князь усмехнулся.
– И не опасайся Вяземского. Он сам тебя предложил, как независимого
эксперта, так что с его парнями проблем не возникнет. Но с
Алтуфьевым будет сложнее. Прикрыть тебя от него, означает
растрезвонить на весь свет, что ты отправляешься не сам по
себе.
– А я отправляюсь как кто?
– Там среди бумаг аккредитация на конференцию от журнала
"Стандарт". Поедешь как очеркист.
– "Стандарт"? – Светлов не столько удивился сколько
смутился.
– А ты от "Вестника" хотел бы поехать? Брось, так у тебя будет
больше времени. Охранную грамоту можешь использовать свободно. Мы
иногда даём такие и другим журналистам. С прессой нужно
дружить.
– Но Алтуфьев подозревает меня в причастности к убийству.
– Он предъявил обвинение?
– Нет. Но подозревает.
– Выкрутишься.
***
Ему следовало бы отоспаться, чтобы обдумать события последних
суток на свежую голову, но неожиданное предложение князя
потребовало срочных действий и прежде всего предупреждения своих
людей на местах.
Восточная телеграфная башня стояла на Панских Буграх, рядом с
Сенной площадью. Светлов добрался до неё на паровике, что ходил по
Жуковской улице от Кремля до Казанской заставы.
Из-за грядущей ярмарки всё и здесь стояло вверх дном. Приказчики
запрашивали сведения о движении грузов, выясняли где и что
потерялось, отчитывались о прибытии; другие утрясали финансовые
вопросы, интересовались котировками, ценами. В главном зале, что
занимал половину цокольного этажа башни яблоку негде было упасть.
Народ толпился перед столами с бланками отправлений, выстаивал в
двух очередях – к окошкам обычных и срочных отправлений, а приезжие
ожидали сообщений у окна "до востребования". Очереди были общими
для всех сословий, лишь для княжеских фельдъегерей имелась особая
дверца.
Толкотни добавляли курьеры, которые пользовались ещё одной
служебной дверью. С восточной башни начиналась Сибирская линия
телеграфа, но от Нижнего выходили ещё две – Суздальская (с Башней
на Гребешке) и Казанская (с башней на Тёплой горе). Между собой с
помощью света башни не сообщались, а для транзитных телеграмм по
городу бегали курьерские паровики, перевозящие карточки
отправлений.