Дверь распахнулась, и приемная заполнилась ароматами дорогой столичной жизни, где люди ездят в лексусах вальяжно прикуривают заморские сигары в полутемных барах и рассуждают о связях политических тенденций с модной нашумевшей скульптурой дырявого батона Бурки Мишкина.
Земфира подняла глаза и сразу наткнулась на соболей.
«Не рановато ли для шубы?» – подумала она, от удивления забыв поздороваться.
– Прокурор у себя? – решительно спросила дама.
Земфира не успела ответить, как та приказала:
– Доложите обо мне!
Незнакомка распахнула шубу, и на секретаршу хлынул жемчужный дождь. На фоне черного платья жемчужины сияли, как миниатюрные луны.
– А в-вы записаны? У него совещание, – заикаясь, проговорила Земфира.
– Барашек ты мой кучерявый! Для генеральной прокуратуры РФ двери доброжелательно распахнуты круглосуточно! – дама закатила глаза. – Мне еще долго ждать? Каннская Эльвира!
Женщина нервно застучала пальцами по стойке.
– Конская Эльвира? – переспросила Земфира.
– Каннская! Не все же в коровнике росли! Два «н» от слова Канны, если вы, конечно, слышали о таком месте! – скривилась женщина.
Земфира взяла расписание, подошла к двери, притормозила, схватилась за живот и с потугами пукнула.
Эльвира в негодовании зажала пальцами нос и отошла к стене.
А секретарша обернулась, прежде чем юркнуть в дверь:
– Извините, барашек не смог сдержать свое возмущение, мы же в коровнике воспитывались! – оскалилась она.
Прокурор принял Эльвиру, отослав следователя на обед.
– Я специалист по корректировке расписания и не хочу слышать о приемах, и что ты нереально занят! Ну, какие в этой дыре приемы народа и проблемы? А? Два пряника украли из магазина? Капусту недовесили? – защебетала она, залетев в его кабинет.
Эльвира испачкала щеки прокурора помадой и, не спрашивая разрешения, уселась в его кресло. Покрутилась пару раз и закинула нога на ногу.
– Привет. Неожиданный визит… – Зубазга Мозгарович отвык от таких наплывов с тех пор, как покинул Казань.
– А я решила посетить хуторок, в котором ты теперь пасешься. Еду в Нижнекамск с проверкой. Вот, думаю, не одичал ли там наш прокурор, не голодает ли… – Эльвира потрогала свой жемчуг, блеснула голубыми глазами и пригладила идеально уложенное каре.
Зубазга Мозгарович вздохнул, потянул ее за руку и пересадил в кресло напротив.